"Мэри Фитт. Губительно приятные голоса ("Суперинтендант Маллет и доктор Фицбраун" #1) " - читать интересную книгу автора

Глава 9

До обеда я забавлялся тем, что гонял в бильярдной шары. Где-то я
вычитал, что так любил развлекаться Моцарт, когда сочинял очередной свой
шедевр. Моцарт, безусловно, знал, что делал. Давно замечено, что, если
хочешь решить какую-то важную проблему, нужно заняться какой-нибудь
ерундой, которая не будет особо тебя напрягать и одновременно поможет
сосредоточиться на главном. Наблюдая за тем, как красные и белые шары
медленно катятся по зеленому сукну, я вслушивался в свои тайные помыслы.
Внутренний голос, поначалу настойчиво твердивший: "Тебе-то что за дело
до всех этих мелодраматических страстей?", звучал все тише и неуверенней. В
конечном счете, я напомнил себе, что не могу покинуть этот дом до
возвращения сэра Фредерика Лотона. Но в глубине души я знал, что мой
достаточно вялый порыв уехать на самом деле окончательно заглох по иной
причине. И произошло это в тот момент, когда я увидел, как Хьюго и Эвелин
бредут по тропинке к кустам рододендронов. Вроде бы все было ясно и
понятно, однако это трогательное зрелище почему-то меня раздражало. Я начал
искать причину своего недовольства - и нашел, даже не одну. Причина первая.
Хьюго не стоило вот так сразу демонстрировать свою симпатию к Эвелин,
словно бы назло всем остальным. Это даже не совсем порядочно, ведь он
уверял, что никогда не женится. И отбивать ее у Джима тоже нечестно,
рассудил я, который, возможно, собирался на ней жениться; и, наконец, глупо
дразнить Джима, у которого и так достаточно причин его ненавидеть. Причина
вторая. Мог бы оказать больше внимания Урсуле, она все-таки ему сестра,
хоть и сводная; вероятно, ей было обидно, что он всеми пренебрег и начал
ухаживать за этой бедной родственницей, как выяснилось, весьма коварной.
Обвиняя Эвелин в коварстве, Урсула, конечно, несколько погорячилась, но
женщины всегда склонны к преувеличениям, когда дело касается их интересов и
престижа. Но, может, она в какой-то степени права? Может, Эвелин
действительно имела виды на Алстона-старшего? Урсула прямо об этом никогда
не говорила, но наверняка так думала.
Что ж, досаду и неприязнь Урсулы можно понять, заключил я. Шары, глухо
ударяясь один о другой, меняли траекторию и катились дальше, будто у них
была какая-то своя цель, для меня непостижимая. Урсула считала себя гораздо
красивее и умнее Эвелин, и, однако же, "эта тихоня" умела подобрать ключик
к сердцу всех мужчин, от которых зависела судьба самой Урсулы. Сначала
Эвелин очаровала отца, потом брата, а теперь вот и будущего хозяина ее
родного дома. Правда, у самой Урсулы был (по крайней мере, она так думала)
еще и тот мужчина, кого она любила (или думала, что любит). Но, может,
именно из-за неопределенности положения своего возлюбленного Урсула так
отчаянно интриговала? Она понимала, что пока Пармур в корне не изменит свою
жизнь, рассчитывать на его поддержку нельзя, как, впрочем, и на то, что он
переменится. Самой прожить на те триста фунтов в год, которые завещал ей
отец, еще можно, но содержать мужа - это уже непозволительная роскошь.
О да, теперь я хорошо понимал, почему Урсула так боялась Эвелин! Эта
девушка каким-то образом неизменно оказывалась в роли потенциальной хозяйки
дома. Саму Эвелин я ни в чем не винил, полагая, что она всякий раз, сама
того не желая, становилась жертвой чьих-то прихотей и амбиций. Но мне нужно