"Мэри Фитт. Смерть и самый короткий день ("Суперинтендант Маллет и доктор Фицбраун" #2) " - читать интересную книгу автора

жалующаяся,- лежала солидным бременем на совести Джона, уже отягощенной
гибелью Чарли. Когда Валентин стоял в коридоре наверху у одного из длинных
окон, ему припомнились слова Джози в ответ на его вопрос, заботило ли ее
мать поведение Джона и Евы: "Заботило? Еще как заботило! Но им на это было
наплевать... Ева вместе с отцом убили ее своим желанием от нее избавиться".
В тот момент Валентин отверг эти обвинения, как фантастичные. Но не
могли ли они казаться правдивыми Джону Скуну? Не мог ли он думать, когда
его некрасивая и нелюбимая жена умерла, что судьба исполнила его греховное
желание? То, что отец поощрял брак Джона и Евы, должно было лишь ухудшить
ситуацию. Открытая враждебность дочери, молчание остальных могло до
крайности раздражать такого внешне сдержанного, но внутренне глубоко
ранимого человека. Если Джон решил отказаться от завоеванного приза, будучи
не в силах перешагнуть через мертвые тела Чарли Полла и Джейн Скун, что ему
оставалось делать, как не застрелиться из того оружия, которое было под
рукой?
Но, как ни странно, Джон этого не сделал. Он пошел в будуар матери и
лег на диван, очевидно собираясь провести ночь там, а не со своей женой. И
тогда кто-то подкрался к нему сзади и даровал ему смерть, которую он,
возможно, намеревался искать.
"Но почему?- думал Валентин.- Почему Джон Скун пошел именно туда?" То,
что он не стал проводить ночь с Евой, могло быть ее решением. Джон покинул
обеденный стол, переполненный алкоголем, и, судя по виду, скверно переносил
это состояние. Возможно, Ева отказалась разделить с ним постель. Женщина
может быть абсолютно лишенной щепетильности в одних областях и крайне
привередливой в других. Интерес Евы успел переместиться на вновь
прибывшего. "То есть на меня,- подумал Валентин с тревогой и радостью,
которой сам стыдился.- Ей не хотелось лететь в Мадрид. Она была рада снегу,
помешавшему мне уехать, и открыто заигрывала со мной во время обеда.
Любопытно, заметил ли это Джон Скун? Если нет, то он оказался в
единственном числе. А если да..."
Но это снова привело его в тупик - какой бы вероятной ни выглядела
теория о суицидальных намерениях Джона, доказать ее было невозможно. "И
слава богу!- думал Валентин, наблюдая за снежной плитой, нависшей над
водосточным желобом, но все еще колеблющейся перед прыжком вниз.- Если бы
Джон застрелился, я бы чувствовал, что мое пребывание здесь и отношение ко
мне Евы явились последней каплей - тем более, если бедняга догадывался, что
должно произойти. Разве он не просил меня остаться? Джон хорошо знал свою
Еву и уже видел все это. Он побывал в моем положении новой жертвы и помнил,
что случилось со старой".
Снова мысль о самоубийстве... Говорят, что эта идея заразительна. Не
мог ли Джон Скун подхватить ее у своего предшественника, Чарли Полла? "Но
Скун не покончил с собой!- в сотый раз напомнил себе Валентин.- Кто-то
застрелил его, стоя в дверях. И говорят, что этот кто-то был я. При желании
мне можно приписать множество мотивов: стремление отомстить за смерть
брата, заполучить его жену или деньги отца..."
Абсурд! И все же, если такое уже было сказано, особенно полиции,
доказательства найдутся - возможно, сфабрикованные. Секретарша - девушка в
очках с толстыми стеклами - видела его с Евой в маленькой гостиной и могла
слышать достаточно, чтобы прийти к очевидному выводу. "Дом полон шпионов",-
сказала Ева. Если этой истории дали старт, каждый охотно вложит свою долю,