"Томас Фейхи. Ночные видения " - читать интересную книгу автора

подвешенное вниз головой тело. Израненные, окровавленные руки тянутся вверх,
цепляются за плотно обвивающую лодыжки веревку. Из зияющего на шее разреза
медленно стекает кровь. Слышен только надрывный хрип. Без голоса.
Кристина проснулась, испуганная и задыхающаяся, со спутанными,
прилипшими ко лбу влажными от пота волосами. Она посмотрела на будильник.
8.36. Недоверчиво потянулась за ручными часами, которые лежали на
захламленной тумбочке рядом с кроватью. 8.36. Проспала более пяти часов.
Вытирая слезы облегчения, Кристина вскочила с кровати и начала поспешно
одеваться. Праздновать успех некогда, она уже опаздывала на урок социологии.
С того дня Кристина повторяла ритуал каждый вечер, используя
"Гольдберг-вариации" в качестве колыбельной. Поначалу она надевала наушники
осторожно, с опаской пловца, пробующего ногой холодную воду. Видения пугали,
но Кристина приняла их как часть неизбежной платы за возможность спать. И
хотя эффект музыки действовал не так уж долго, не более пяти-шести часов,
это было лучше, чем ничего.
Но почему? Она и раньше слушала самую разную музыку, но ничто и никогда
не помогало уснуть. Почему же на нее так подействовали "Гольдберг-вариации"?
В крохотной кабинке Кристина просматривает несколько биографий Баха. По
трубе над головой с шумом проносится водный поток, и она вспоминает, что
непосредственно над библиотекой находится мужская комната отдыха.
- Вот мерзость, - бормочет Кристина.
Подробной информации о Гольдберге найти не удается, но ее внимание
привлекает эпизод в "Жизни и творчестве И. С. Баха".
Однажды летним вечером к Баху, жившему в Дрездене, подошел болезненного
вида человек в черных одеждах, с красным шарфом и свисающим с шеи круглым
кулоном. Незнакомец представился графом Германом Карлом фон Кайзерлингом и
пригласил прославленного композитора на ужин.
Бах прибыл к дому графа под сумеречным небом, бросавшим
красновато-золотистый отблеск на грязную дорогу. Замок Кайзерлинг стоял у
подножия крутого холма, и каменные, пребывающие в постоянной тени стены
покрывал мох. У входа Бах задержался, вслушиваясь в негромкие звуки
клавесина. Мелодия показалась ему лишенной гармонии и незнакомой. Внутри
царили тишина и странная неподвижность, более подходящие мавзолею. Никогда
еще Бах так не мерз в летнюю пору. Слуга провел гостя по коридору с восемью
выцветшими гобеленами, выглядевшими как далекие воспоминания.
Оранжево-коричневый фон. Бесцветные небеса. Бледно-красные закаты. Бах
удивился, когда, идя по коридору, слышал только звук своих шагов. Все слуги
графа как будто плавали, бесшумно передвигаясь по замку в длинных одеяниях,
скрывавших ноги. Никто не разговаривал, никто не улыбался, и друг с другом
они общались при помощи заученных жестов и кивков.
Баха проводили в скромно обставленную комнату, где его тепло встретил
хозяин замка. Граф так и не переоделся после дневной верховой прогулки, и от
него несло сеном и лошадиным навозом. Он расположился в кресле напротив
композитора.
Граф объяснил, что на протяжении многих лет страдает от бессонницы.
Глаза у него болели, тело истощилось. В самом лучшем случае ему удавалось
поспать не более одного-двух часов за ночь, но и тогда сон сопровождался
ужасными видениями. Его жена, уставшая наблюдать за не ведающим покоя и
беспрерывно расхаживающим по комнатам мужем, недавно уехала на воды в
Баден-Баден, дабы успокоить нервы. Слуги страдали от того, что их могли