"Джейн Фэйзер. Безжалостное обольщение (Том 2) [love]" - читать интересную книгу автора

взглядом, внимательно наблюдавшим за выражением ее лица. Тело ее выгнулось
дугой, во взгляде была мольба, и, когда он, не произнеся ни слова,
отрицательно покачал головой и лишь немного продвинулся снова в ее
сокровенные недра, она поняла, что, отказываясь немедленно удовлетворить
ее желание, Доминик хочет лишь доставить ей еще большее наслаждение.
Наконец они вместе погрузились в безбрежный океан любовного восторга,
который дает лишь полное слияние созданных друг для друга тел и душ.


Глава 15


Был полдень, когда Сайлас вошел в каюту, держа в руках "паспорт"
Женевьевы, дающий право выхода во внешний мир, - просто скроенное,
аккуратно сшитое платье, ничем, кроме тонкой ткани, не напоминавшее
рубашку Доминика. Он протянул платье и, увидев искреннюю радость
Женевьевы, услышав горячие комплименты и благодарность, позволил себе даже
удовлетворенно улыбнуться, отчего его обычно абсолютно бесстрастное лицо
оживилось.
- Думаю, в качестве кушака можно использовать один из шарфов месье, -
сказал он, подходя к платяному шкафу и перебирая аккуратную стопку ярких
шарфов. - Вот этот будет в самый раз. - И вручил Женевьеве большой
квадратный шелковый лоскут бирюзового цвета. - Когда будете готовы, я
провожу вас на мостик, но больше никуда, - грозно добавил он, стрельнув
предупреждающим взглядом.
- А мне больше никуда и не надо, - ответила Женевьева со всем
возможным в данной ситуации достоинством.
Между тем это была чистая правда. От самой мысли о том, что придется
подняться на палубу и встретиться с матросами, которые знали ее как юнгу в
те ужасные три дня, у нее свело живот.
Сайлас лишь хмыкнул в ответ и оставил ее переодеваться. К счастью,
Сайлас предусмотрительно принял в расчет отсутствие нижней юбки и сделал
платье достаточно пышным, а также вырезал кусок из спинки рубашки и
соорудил двойную вставку спереди, сузил и укоротил рукава. Другую рубашку
он использовал для того, чтобы удлинить платье, так что теперь оно
доходило до щиколоток. Бирюзовый шарф, сложенный в широкую ленту, оказался
поясом. Женевьева попробовала подвязать его высоко, под грудью, в модном
имперском стиле, но поняла, что платье для этого слишком широкое, и
повязала его на талии. Туфли, в которых она сюда прибыла, не подходили к
женскому наряду, но при такой теплой погоде можно ходить и босиком. К тому
же ей нравилось ощущение свободы и "нереспектабельности", которое давало
отсутствие чулок и туфель.
И все же, когда она в конце концов вышла на палубу, сердце у нее
билось учащенно. Женевьева всячески старалась не встретиться взглядом ни с
кем из матросов, занятых своими обычными делами. Пока она взбиралась по
трапу на мостик, где Доминик, как обычно, стоял позади штурвального, ветер
растрепал шапочку коротко остриженных волос и взъерошил челку. Капитан
пристально всматривался в горизонт через подзорную трубу и не сразу
заметил "юнгу". Потом, не отрываясь от подзорной трубы, положил руку
Женевьеве на плечо, а она склонила голову ему на грудь с легким вздохом