"Джейн Фэйзер. Безжалостное обольщение (Том 2) [love]" - читать интересную книгу автора

мадам Латур, чаще всего в сопровождении старшей падчерицы, но миниатюрная
- младшая дочь Латура почему-то отсутствовала. Доминик дважды посылал
записки в дом на Ройял-стрит, передавая их, как всегда, через молчаливую и
услужливую Амелию, и два дня ждал Женевьеву в доме на Рэмпарт-стрит, но
она не пришла, не написала ответа и, что было еще удивительнее, ни разу не
появилась нежданно-негаданно. "Не дуется ли она на меня, - подумал было
Доминик, но отбросил это предположение, как не соответствующее характеру
Женевьевы. - У нее множество недостатков, но она никогда не замыкалась и
не дулась. Вероятно, ей просто нужно время, чтобы свыкнуться с отцовским
планом, и она вполне мудро решила, что сомнительный роман с пиратом едва
ли поможет вступить на предначертанную стезю. Однако если дело было бы в
этом, Женевьева поставила бы меня в известность".
Наконец Доминик решил выведать что-нибудь у Николаса. Он принял
приглашение на бал, куда были званы почти все члены креольского общества,
включая и Виктора Латура. Капер направился прямо к Николасу Сен-Дени,
стоявшему у буфета с угрюмым видом, искажавшим черты его красивого лица.
- Добрый вечер, Николас. - Доминик взял с тарелки канапе с лобстером
и отправил его в рот. - Кажется, здесь сегодня весь высший свет со своими
чадами и домочадцами, - небрежно заметил Доминик. - Но я не вижу нигде
мадемуазель Латур? - Вопрос был задан как бы между прочим, но во взгляде
Николаса промелькнула настороженность, щеки едва заметно порозовели.
Доминик сжал губы. У Николаса все можно прочесть по лицу! Он
совершенно очевидно боялся пирата, и, хотя Доминик был вынужден признать,
что в прошлом у Сен-Дени была веская причина опасаться дальнейших
контактов с ним, все же не мог не презирать его за неспособность скрыть
свой страх в отличие от бесстрашной кузины, которая с мрачной решимостью
бросила вызов дьяволу в лице Делакруа.
- В самом деле, - невозмутимо продолжал капер, - я видел ее в
последний раз накануне Рождества. Она не хворает, надеюсь?
Николас пробормотал что-то насчет суровых холодов и необходимости
оставаться дома, чтобы не подхватить воспаления легких, и Доминик понял,
что в доме Латуров происходит нечто, о чем необходимо разузнать.
- Женевьева в доме на Ройял-стрит? - спросил он, и теперь в его
голосе не было даже притворной вежливости, вопрос прозвучал резко и
требовательно.
Николас, пойманный врасплох, признался:
- Конечно. Она в своей комнате.
- Тогда мы навестим ее, - сказал Доминик, беря Сен-Дени под руку.
От резкого тона и властного прикосновения Доминика Николас вздрогнул,
но попытался изобразить негодование.
- Не понимаю, что вы имеете в виду, Делакруа. Вы не можете навещать
молодую девушку, которая хворает и не выходит из спальни.
- Вы будете удивлены, - мрачно ответил Доминик, - но общеизвестно,
что мои дурные манеры - лучшее лекарство для больного.
- Что за дело вам до Женевьевы? - прошептал Николас, не в силах
сопротивляться Доминику, увлекавшему его к выходу.
- Удивительно, что вы об этом спрашиваете, - бросил Доминик. - Ведь
это вы сыграли главную роль в нашем знакомстве, если я ничего не путаю.
К тому времени они уже вышли на улицу, и Николас предпринял последнюю
попытку: