"Джейн Фэйзер. Фиалка [Love]" - читать интересную книгу автора

обойтись без боли, а можем и не обойтись. Для меня это не имеет значения.
Тэмсин скрестила руки на груди, прислонилась головой к стене и
прикрыла глаза, уже не обращая внимания на бесконечно текущую за воротник
воду.
Внезапно веревка, прикрепленная к кожаному воротнику, натянулась, и
ее рывком подняли на ноги, ошейник надавил на горло, и, когда веревку
снова дернули вверх, Тэмсин пришлось подняться на цыпочки, чтобы не
задохнуться.
- Не будь дурой, Виолетта, - сказал Корнише тихо. - В конце концов ты
нам все расскажешь. Все, что мы хотим знать, и то, о чем не подозреваем,
расскажешь для того, чтобы прекратить боль. Ты это понимаешь. Мы тоже.
Поэтому давай сэкономим время и избавим нас всех от лишних хлопот.
Долго она не выдержит. Не сможет терпеть бесконечно. Но еще некоторое
время выдержать сможет - на это ее хватит.
- Где Лонга?
Тихий вопрос прозвучал как взрыв на фоне монотонной дождевой дроби.
Лонга был предводителем партизанских отрядов на севере. Его герилья
неизменно наносила потери наполеоновским войскам - его набеги были
стремительными, внезапные атаки всегда застигали врасплох, как гром среди
ясного неба. Партизаны ослабляли войска, во время рейдов уничтожали
отставших и заблудившихся солдат, опустошали поля, и французская армия
оставалась без фуража, необходимого, чтобы выжить и продолжать двигаться
вперед.
Тэмсин знала, где Лонга. Но, если весть о ее захвате дойдет до вождя
герильи, прежде чем она сломается, он может успеть исчезнуть. Ей следовало
молить Бога, чтобы кто-нибудь узнал о ее пленении и уже вез эту новость в
Памплону. Ее люди, те, кто не был убит, рассеялись по засадам и кустам,
все, кроме Габриэля.
Но где же Габриэль? Если он еще жив, значит - в такой же жалкой
лачуге. А может быть, он уже на свободе? Немыслимо представить похожего на
исполинский дуб гиганта Габриэля узником и чтобы его могли удержать
обычными оковами... Если Габриэль свободен, он придет ей на помощь! Она
должна потерпеть...
Веревка ослабла и провисла, Тэмсин уже могла нормально стоять, но
рука полковника лежала на ее плече. Он не стал разрывать рубашку, а начал
медленно расстегивать пуговицы.
Когда Тэмсин увидела, что в другой руке полковника нож, она вся
заледенела. Во рту появилась горечь. Больше всего на свете она боялась
ножа. Мог ли Корнише знать об этом? Знать о том ужасе, который она
испытывала при виде любой царапины на собственном теле, при виде даже
самой маленькой капли собственной крови... Перед глазами заплясали черные
точки. Каких усилий стоило ей не потерять сознания!
Улыбаясь, подошел один из офицеров. Став у нее за спиной, он потянул
за рубашку. Как только последняя пуговица оказалась расстегнутой, он
схватил ее за руки и завернул их назад, за спину. Грубая веревка врезалась
в запястья. Грудь дрожала в такт биению ее сердца.
- Такая жалость, - бормотал Корнише, водя ножом вокруг маленького
холмика правой груди. - Такая нежная кожа. Кто бы мог подумать, что такая
кожа может быть у разбойницы и воровки?
Кончик ножа очертил окружность вокруг соска.