"Джейн Фэйзер. Достоинство " - читать интересную книгу автора

Люсьена, - печально сказал Квентин, потягивая вино. - Люсьен вступил в права
владения всего полгода назад и уже промотал такое состояние, которого
хватило бы любому другому, чтобы купаться в роскоши до конца дней.
- Я не могу равнодушно наблюдать, как он разоряется, - заявил
Тарквин. - Мне больно видеть, как он лишает средств к существованию своего
несчастного кузена.
- Я не знаю, как пресечь это, - задумчиво произнес Квентин. - Конечно,
у бедняги Годфри мозгов не больше, чем у ребенка, но от этого он не
перестает быть законным наследником Люсьена.
- Он станет им, если Люсьен не оставит собственного, прямого
наследника, - небрежно бросил Тарквин, листая свежую газету.
- Да, но это невозможно, - высказал Квентин свое мнение, которое уже
давно стало для него непреложной истиной. - Теперь Люсьен вышел из-под
контроля. Ты больше для него не авторитет.
- Верно, и он никогда не преминет сказать мне какую-нибудь колкость по
этому поводу, - ответил Тарквин. - Но скорее небесный свод упадет на землю,
чем Люсьен Кортней возьмет надо мной верх.
Тарквин оглянулся на брата и встретил его удивленно-испуганный взгляд.
Квентина действительно поразило заявление графа Редмайна, высказанное самым
доброжелательным и мягким тоном. Он знал Тарквина как никто другой: холодная
непреклонность соседствовала в сердце графа с ранимостью и доверчивостью, а
маска циника появилась как защита от лести и корыстной угодливости тех, кто
окружал его с детства и жаждал завоевать дружбу будущего графа Редмайна,
чтобы упрочить свое положение в свете. К тому же Квентин не привык
недооценивать напористость и безжалостность Тарквина в стремлении заполучить
желаемое.
- Так что ты намерен сделать? - спокойно поинтересовался Квентин.
- Пришло время нашему беспечному кузену жениться и обзавестись
детишками, - странно улыбнулся Тарквин и осушил бокал. - Это разрешит
проблему наследования Эджкомба.
Квентин воззрился на брата, как на умалишенного:
- Да, но за Люсьена никто не пойдет, даже если тебе удастся уговорить
его самого. Он насквозь изъеден сифилисом и становится мужчиной только в
постели со шлюхами, которые за деньги соглашаются изображать мальчиков.
- Ты прав. Но как по-твоему, сколько он еще протянет? - самым небрежным
тоном спросил Тарквин. - Ты только взгляни на него. Пройдет полгода... от
силы год, и разврат и неумеренное пьянство сведут его в могилу.
Квентин молчал, но его взгляд был прикован к лицу брата, а Тарквин тем
временем продолжал:
- И сам он прекрасно это знает. Каждый день он проживает словно
последний. Его не волнует, что произойдет с Эджкомбом, да и со всем
состоянием рода Кортней. Впрочем, в его положении такое безразличие вполне
естественно. Я же намерен устроить так, чтобы Эджкомб в будущем перешел в
надежные руки и чтобы до тех пор Люсьен не успел разорить его.
- Тарквин, но это жестоко! Ты не можешь заставить женщину разделить с
ним супружеское ложе, даже если бы он сам захотел этого. Это равносильно
убийству!
- Послушай меня, дорогой брат. На самом деле все очень просто.

Глава 2