"Сэм Феллан. Морская колдунья ("Конан") " - читать интересную книгу автора

стола на камнях тлели угли. Конан позволил себе построить небольшую жаровню.
Штабель не сожженных досок красноречиво рассказывал о том, какое применение
бесполезно пропадающим гробам нашел новый жилец.
Рядом с туранцем на полу, сваленные в кучу, лежали кости бывших
обитателей склепа, и когда взгляд юноши упал на необычный курган, ему стало
не по себе. Имиль никогда не отличался особенной щепетильностью. И не страх
перед гневом душ этих умерших заставил его поежиться. Просто, скорее всего,
в нем всколыхнулось дурное предчувствие от вида полуискрошившихся костей.
Они были обглоданы и аккуратно расщеплены, а весь костный мозг вычищен. Так
аккуратно разрезать их могло только разумное существо. Он представил себе,
как крысы пожирали эти гниющие трупы, и вздрогнул, хотя останки уже почти
превратились в прах. От нечего делать Имиль поковырялся в горке древних
металлических украшений. Его слегка разочаровало отсутствие чего-нибудь,
стоящего внимания.
- Конан шарил в гробницах, чтобы набрать такого хлама? - спросил он и
вздрогнул от неожиданности, напуганный гулким эхом.
Арбас пожал плечами.
- Не знаю. Он скрывается здесь уже достаточно долго. На его месте любой
бы уже начал потихоньку сходить с ума. Я думаю, он шарил в могилах, желая
убить время. А может быть, Конан собирается как-то их использовать.
Например, составить каталог для педантов из Тарантийской академии. Прикинь,
а что бы ты делал, если бы скрывался в склепах столько времени? Конан же...
Впрочем, я не знаю. - Душегуб закончил речь каким-то невнятным бормотанием и
с особенным интересом стал рассматривать свой кинжал.
Имиль разочарованно вздохнул и продолжил осмотр пещеры, чтобы как-то
отвлечься от дурных предчувствий. Над сводами проема у входа он заметил
таинственные замысловатые надписи и архаические пиктограммы. Сравнив их с
теми, что попадались ему до сих пор, юноша понял, что здесь нарисовано
какое-то заклинание против сверхъестественных сил. Не зная точного значения,
он, чтобы занять время, стал внимательно разглядывать причудливые рисунки,
задумчиво поглаживая непривычно щетинистый подбородок.
Шум грозы, доносившийся снаружи, и мрачная обстановка заставляли Имиля
нервничать все больше и больше с каждой минутой. Наконец он подошел к
Арбасу, который бесстрастно точил кинжал о камень, лежащий на столе.
Наклонившись, туранец стал разглядывать книги. Они вызвали в нем восхищение,
но не столько содержанием, сколько ценой. Он с любопытством перелистал
некоторые из них. Две были написаны на стигийском языке. В остальных ему не
удалось ничего разобрать, за исключением одной книги, в которой несколько
слов показались смутно знакомыми. Самый древний и большой фолиант сразу
привлекал внимание своей необычностью. Изображенные на его листах странные
существа, словно не были нарисованы художником. Неужели Конан так дорожил
этими книгами, что перенес их в склеп? Его удивило уже то, что разбойник
умел читать. По скудным сведениям, которые удалось собрать об этом человеке,
Имиль знал Конана как отважного и искусного воина, неистового и
беспощадного. Такие обычно относятся с презрением ко всему, что хотя бы
каким-то образом связано с искусством и наукой.
Стараясь не показать своего любопытства, туранец как бы, между прочим,
заглянул в одну из книг, написанных на стигийском языке. Внезапно его взгляд
наткнулся на странную диаграмму, целиком заполнившую страницу. Испуганный,
он все же заставил себя прочитать надпись под рисунком и понял, что его