"Федерико Феллини. Джульетта " - читать интересную книгу автора

доводилось испытывать. Он усадил меня рядом с собой. По другую сторону села
его ассистентка.
Мы образовали цепочку, и необычайные явления начались сразу же, быстро
следуя одно за другим с удивительной четкостью.
Я услышала сильный порыв ветра, ворвавшегося в окно: могу с
уверенностью сказать, что занавеси заколыхались, словно надутые паруса.
- Он здесь. Все правильно,- услышала я голос Бишмы. Он весь подобрался,
сосредоточился на каком-то внутреннем усилии, его глаза засветились мрачным
огнем, отчего он стал действительно прекрасен.
Потом, когда столик задвигался с проворностью дикого зверя, Бишма
объявил первого "гостя". Имя это вызвало шепот удивления и нетерпеливого
ожидания: "Джакомо Казанова".
Но неожиданно в беседу вмешалось какое-то непрошеное существо.
Насмешливое, нахальное, послания которого выглядели циничной издевкой над
всеми нами. Я совершенно отчетливо услышала, как в воздухе повис чей-то
смех. Не знаю, слышали ли его остальные. Непонятно почему на память мне
пришел мой Дед.
Бишма долго боролся, стараясь прогнать этот дух. На лбу у него даже
выступили капельки пота. Наконец возмутитель спокойствия исчез, так и не
назвав себя. И тут со мной приключилось нечто неожиданное и волнующее.
Заговорил Казанова. И обратился он ко мне, только ко мне! Его послание было
самым настоящим объяснением в любви: он сказал, что я наделена редкой
скрытой красотой... Красотой, которую может оценить только настоящий знаток
женщин... Красотой, проистекающей из моей сверхчувствительности, корни
которой - в моей утонченной женственности... Я так была потрясена, что
попросила Валентину проводить меня домой. Валентина же вообще ошалела и
смотрела на меня круглыми глазами. Впрочем, не она одна. Когда прощались,
взгляды всех были прикованы ко мне. И Бишма пристально смотрел на меня и
долго жал мне руку.
Я словно опьянела. Никаких сомнений: из всех присутствующих избрали
одну меня, да еще так открыто...
Как бы там ни было, а я продолжала ощущать чье-то невидимое
"присутствие". В ушах звучал пленительный голос, повторявший необыкновенные
слова. Валентина ничего не слышала и все только говорила, ахала,
восторгалась...
Я была уверена, что, подав "голос", этот дух обязательно появится, я
просто ощущала его присутствие. Едва Валентина оставила меня у калитки сада,
как передо мной появился Казанова. Он вместе со мной вошел в дом. Сначала я
видела только пышные кружева, безупречной белизны жабо; потом разглядела
короткую шпагу и наконец его самого. Он смотрел на меня чувственным,
нежнейшим, обожающим взором. Чем-то он внушал мне страх, но страх,
граничивший с томлением, страстью...
С того момента он, можно сказать, уже не оставлял меня в покое. Иногда
пропадал, потом - через несколько часов или несколько минут - появлялся
вновь с настойчивостью и упорством влюбленного.
Говорил он всегда одно и то же, но находя для этого разные слова.
Говорил, что я не такая, как остальные женщины; что я наделена
исключительными качествами; что скоро я встречу мужчину, способного понять
меня и мне подчиниться, в общем, мужчину моей жизни. И еще он постоянно
твердил, что я красивая, что у меня красивые глаза, красивые волосы,