"Юрий Фельштинский. Был ли причастен К.Радек к гибели К.Либкнехта и Р.Люксембург? " - читать интересную книгу автора

но безуспешно. "Никак я не могу найти старые письма Теодора Либкнехта,
который мне писал о роли Моора (и Радека) в убийстве его брата",- писал
Николаевский М. Н. Павловскому 24 марта 1962 года=23. Однако упоминания об
этой переписке имеются в письмах Николаевского к третьим лицам. Поскольку
это единственные юридические улики против Радека, хотя и их следует считать
косвенными, приведем некоторые выдержки из переписки Николаевского,
посвященные этому отнюдь не банальному сюжету. Добавим, что Николаевский
далеко не сразу прислушался и поверил рассказам Теодора Либкнехта.
О личной нелюбви Радека к Розе Люксембург, до революции настоявшей на
исключении Радека из польской и германской социал-демократических партий,
Николаевский знал. Но как раз это и могло быть причиной слухов. 1947 год был
не лучшим моментом для сенсаций такого рода. Погибший в чистках Радек
считался жертвой режима Сталина. Доказательств у Теодора Либкнехта не было -
только рассказ убегавшего от преследования брата. В конце концов, Карл
Либкнехт мог ошибиться, предательство Радека могло ему померещиться.
Николаевский замолчал - на десять лет. Лишь после смерти самого Теодора,
после смерти Сталина, после разоблачений XX съезда, наконец, после
публикаций в 1956-1958 гг. документов, раскрывающих связи в годы первой
мировой войны большевиков (в том числе Радека), с одной стороны, и
кайзеровского правительства и его агентов (прежде всего Парвуса), с другой,
- Николаевский стал упоминать в письмах третьим лицам о выводах Т.
Либкнехта.
Первое такое упоминание относится, видимо, к 1957 году. Вот что писал
Николаевский бывшему руководителю французской компартии Б. К. Суварину:
"Много говорил на эти темы с Теодором Либкнехтом (покойным), который считал
и Радека, и особенно Карла Моора агентами нем[ецкого] штаба. Уверял меня,
что к такому же выводу о Радеке пришел и Карл Либкнехт, с которым у Теодора
был на эту тему разговор при последней встрече. Карл, по словам Теодора, был
совершенно подавлен информацией, которую он когда-то от кого-то - Теодор не
знал, от кого, - получил. Наиболее опасным Теодор считал Моора"=24.
Три года спустя Николаевский писал о том же Ричарду Враге, работавшему
в 1934-1935 гг. в польской разведке: "О Радеке нужно говорить особо. Теодор
Либкнехт мне рассказывал, что Карл Либкнехт в их последнюю встречу (накануне
ареста Карла), говорил ему, что он узнал о Радеке, который тогда только что
приехал нелегально из Москвы, "чудовищные вещи", о которых обещал рассказать
во время следующей встречи. Этой встречи не было, и Теодор считал, что Радек
предал Карла. Вообще Теодор собирал материал о секретах немецкого штаба, у
меня должны быть его письма (если не погибли...)... Знаете ли Вы что-либо о
роли Карла Моора? Теодор Либкнехт считал его главным агентом немецкой армии
в рядах социалистов"=25.
В письме итальянской социалистке Анжелике Балабановой от 20 апреля 1962
г. Николаевский расшифровывал, что именно узнал о Радеке Карл Либкнехт:
"Особенно часто я вспоминаю теперь мои старые разговоры с Теодором
Либкнехтом, который доказывал мне, что Радек предал Карла. Накануне ареста
Карла Либкнехта он встретил Теодора на улице и на ходу сказал, что получил
сведения о связях Радека с военными кругами и считает его предателем. Они
условились встретиться назавтра, когда Карл должен был рассказать
подробности, но ночью Карл Либкнехт был арестован и убит. Теодор все
последующие годы собирал материалы и говорил мне, что убежден в правильности
подозрений брата... В этих рассказах Теодора фигурировал и Моор как человек,