"Беппе Фенольо. Личные обстоятельства " - читать интересную книгу автора

- Когда как. Но чаще к речке. В ту сторону, где речка.
- Понимаю.
- Я, конечно, их ждала, но они с каждым разом все позднее приходили.
- В котором часу?
- Случалось, и в полночь. Мне бы поговорить с Фульвией...
Мильтон яростно замотал головой.
- Да-да, мне бы поговорить с ней, - сказала женщина, - а духу-то и не
хватило. Я перед ней робела, хотя она мне в дочки годится. А как-то вечером,
вернее ночью, она вернулась одна. Я так и не узнала, почему Джордже ее не
проводил. Было очень поздно, за полночь. На всем холме ни одна цикада уже не
пела, я помню.
- Мильтон! - позвал снаружи Иван.
Он даже не обернулся, только дрогнули мускулы на скулах.
- А дальше?
- Что дальше? - спросила женщина.
- Фульвия и... он?
- Джордже на вилле больше не показывался. Но она уходила. Они назначали
свидания. Он ждал шагов за пятьдесят, прижавшись к изгороди, чтобы его видно
не было. Но я стояла наверху и видела, его выдавали светлые волосы. В те
ночи лунища была яркая-преяркая.
- И долго это продолжалось?
- Аж до прошлого сентября. А потом началось светопреставление -
перемирие, немцы. Потом Фульвия уехала отсюда с отцом. И слава богу, при
всей моей любви к ней. Я была как на иголках. Я не говорю, что на их совести
дурной поступок...
Вот он, полюбуйтесь, дрожит в своей форме цвета хаки, трясется как
осиновый лист, карабин танцует за плечом, лицо серое, рот полуоткрыт, язык
распух и прилип к гортани.
Мильтон притворно закашлялся, чтобы выиграть время и обрести дар речи.
- Скажите, когда точно Фульвия уехала?
- Двенадцатого сентября. Ее отец понял, что жить в таких местах станет
куда опаснее, чем в большом городе.
- Двенадцатого сентября, - эхом откликнулся Мильтон. А он, где он сам
был двенадцатого сентября сорок третьего года? Он вспомнил не сразу, с
трудом. В Ливорно. Сидел, запершись в кабинке вокзальной уборной, голодный -
три дня ничего не ел, одежда с чужого плеча - чем добрые люди поделились, то
и напялил на себя. Уже почти теряя сознание от голода и невыносимой вони, он
выглянул за дверь и увидел машиниста, застегивающего ширинку. "Откуда едешь,
солдат?" - шепотом спросил тот. "Из Рима". - "А где твой дом?" - "В
Пьемонте". - "Турин?" - "Рядом". - "Ну что ж, могу подбросить до Генуи.
Отправление через полчаса, но лучше спрятать тебя сразу в тендере. Будешь
потом похож на трубочиста, не боишься?"
- Мильтон! - снова позвал Иван, правда, уже не так настойчиво, но
женщина вздрогнула, испугавшись.
- Знаете, вам, наверно, лучше уйти. А то я начинаю бояться.
Мильтон повернулся и пошел к двери. Мысль о том, что надо вежливо
попрощаться с женщиной, давила непосильным бременем. Он зажмурился и сказал:
- Вы были очень любезны. И вы смелая женщина. Спасибо за все.
- Да не за что. Хоть вы и напугали меня своим ружьем, я рада, что вы
пришли.