"Гульельмо Ферреро. Величие и падение Рима (Том 1, Создание империи) " - читать интересную книгу автора

прямо в Италию или на Делос, куда за ними, как и за другими азиатскими
товарами, приезжали купцы.[64] Многие италики разбогатели от этой торговли
людьми; другие занялись в Риме и в Италии воспитанием рабов, заставляя
молодых людей изучать ремесла, а потом продавая их[65] или обучая их
фехтованию, чтобы затем отпускать их за плату как гладиаторов на пышные
похороны.


Новая капиталистическая буржуазия

Первые тридцать лет II столетия до P. X. были для Италии одной из тех
счастливых эпох, когда всякий, имеющий небольшой капитал, может разбогатеть,
потому что производство и потребление быстро и одновременно увеличиваются;
когда много работы, легко получить и большую прибыль, а всякое новое
богатство являет и новый способ его увеличить; накопление капиталов шло
быстро и интенсивно. Много бедных людей сделались зажиточными; многие
зажиточные сделались богатыми; рядом с исторической родовой знатью появилось
то, что мы назвали бы новой буржуазией капиталистов - миллионеров, вписанных
цензорами во всаднические центурии, разбогатевших путем работорговли,
морской торговли, взятием на откуп налогов, государственных земель, рудников
и миллионных поставок. Всадническое сословие, бывшее до сих пор классом
зажиточных, но не знатных собственников, скоро сделалось классом богатых
капиталистов и купцов. Торговый дух распространился повсюду, в простом
народе, как и в аристократии, даже в самых консервативных фамилиях,
одерживая постепенно победу над предубеждениями и отвращениями
земледельческой эпохи. Катон, например, первым вошедший в сенат из мелких
сабинских собственников, сначала хотел быть противником ростовщиков и
законченным типом древнего landlord'a; но затем он пустился в предприятия и
стал вполне современным человеком, вступил в компанию купцов-судохозяев,
занялся ростовщичеством, спекуляциями на землю и торговлей рабами.[66]


Новое городское население

И однако под этим благополучием готовилась огромная и страшная перемена
во всем, ибо повсюду резкий контраст между старым и новым порядком вещей
изменял состав классов. Если римский простой народ, остававшийся в деревнях,
еще жил по-старому, был воздержан, прост, честен, уважал знать и законы, то,
напротив, граждане, поселившиеся в Риме и занимавшиеся ремеслами, торговлей,
мореплаванием, разными предприятиями, усвоили себе все пороки черни богатых
торговых городов: распутство, жадность, лень, жажду развлечений,
неповиновение, эгоизм холостяков, хвастовство. Чистота расы пропадала;
римский народ превращался в бесформенную смесь людей всякого происхождения и
звания по мере того, как отпускались на свободу и становились гражданами
рабы восточные, испанские, галльские, скифские. Скоро старики эпохи
Ганнибала не узнавали более свой некогда спокойный и скромный Рим. Какими
криками приветствовали теперь каждую победоносную стычку с варварским
племенем! Почести триумфа оказывались всем полководцам,[67] в которых ценили
послабления дисциплины, щедрость даров во время триумфа и быстроту окончания
войны. Все в Риме были теперь профессорами стратегии и тактики; даже в