"Жан-Луи Фетжен. Ночь эльфов ("Эльфы" #2) " - читать интересную книгу автора

- Клянусь, - отвечал Горлуа.
Затем Бедвин задал тот же вопрос королеве - и снова ответ Игрейны был
едва слышен. Епископ, однако, удовлетворился им и осенил новобрачных
крестным знамением.
- Благословляю вас во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. Ego
alterutrum despondeo in nomine Patri, Filii et Spiritus S'ancti, amen.
Брат Игрейны злобно взглянул на них и пробормотал проклятие. Потом
снова повернулся к Белинанту де Соргаллю.
- Это просто помолвка, - сказал он так громко, что его услышали даже
те, кто стоял далеко впереди, - даже сам Горлуа покосился на него.
Лео де Гран заметил это и заговорил чуть тише:
- Остается сорок дней, пока еще можно передумать, - сказал он. - А за
сорок дней много чего может случиться.
Он попытался изобразить заговорщическую улыбку, но Белинант не обратил
на нее никакого внимания он неотрывно следил за церемонией,
разворачивавшейся на верхних ступеньках церкви. Против всякого ожидания,
Бедвин еще не закончил с нареченными. В толпе возникло движение - все хотели
подойти под благословение епископа, а потом войти в церковь и послушать
мессу, но это волнение моментально улеглось при появлении большой группы
пажей, нагруженных гирляндами белых цветов, которые, словно почетный эскорт,
встали вокруг королевы и сенешаля.
Дальнейшее Лео де Гран, как и большинство собравшихся, запомнил смутно.
Двое из двенадцати рыцарей, входивших в королевскую свиту, отделились от
остальных и встали позади новобрачных, заслонив их сверкающей массой своего
вооружения - так что, хотя церемония продолжала сохранять видимость
публичной, остальные почти ничего не видели. Когда королева поднялась, на
голове у нее вместо короны был венок из белых цветов. Рыцари, бывшие
свидетелями, отошли и, как того требовал обычай, с силой ударили друг друга
по плечу - чтобы накрепко сохранить воспоминание о свершившемся. Только
тогда епископ Бедвин укрыл новобрачных широким белым венчальным покровом - и
только тогда многие, наконец, поняли, что происходит. Остальным достаточно
было увидеть удрученное лицо аббата Илльтуда и волнение собравшихся вокруг
него монахов, чтобы догадаться о неожиданном обороте, который приняла
церемония.
Горлуа и Игрейна уже поднялись со ступенек паперти и вошли в прохладную
тень церкви в сопровождении рыцарского эскорта, когда новый хор - на сей раз
детский - затянул "Те Deum". Среди остальных возникло легкое замешательство,
но простой жест одного из священников, приглашающий участников процессии
также войти внутрь, подействовал на них словно удар кнута. От той степенной
важности, с которой они двигались через весь город, не осталось и следа:
кортеж хлынул в растворенные двери, отчего на паперти возникли давка и
суматоха. Войдя в неф, каждый стремился пробраться как можно дальше вперед,
расталкивая остальных, невзирая на ранги, столь тщательно установленные в
начале церемонии,- так что многие знатные гости оказались оттесненными в
боковой придел, а то и обратно на паперть. Что случилось и с Лео де Граном.
Герцог Кармелид застыл на месте, задыхаясь от возмущения и гнева при виде
этой свадьбы, устроенной вопреки всем обычаям, благодаря которой, однако,
герцог Горлуа стал регентом королевства. Его собственные мечты развеялись в
прах, но, однако, было еще рано хоронить последнюю надежду. Больше всего его
задевало то, что Игрейна решилась повторно выйти замуж, даже не