"Лион Фейхтвангер. Иудейская война ("Josephus" #1)" - читать интересную книгу автора

шляпе, ибо, в противовес римлянам, еврею в его положении подобает выходить
только с покрытой головой. Да пустяки - здесь, в Риме, большинство евреев
ходит с непокрытой головой, совершенно так же, как римляне, по крайней
мере, по ту сторону мостов. Если даже он будет ходить без шляпы, нерадивым
евреем он от этого не станет.
Вот перед ним Большой цирк. Здесь все в развалинах, отсюда и начался
пожар. Однако каменный остов здания остался нетронутым. Гигантская штука
этот цирк! Нужно целых десять минут, чтобы пройти его в длину. Стадионы в
Иерусалиме и в Кесарии тоже ведь не маленькие, по рядом с этим сооружением
они кажутся игрушечными.
Внутри цирка идет напластование - камень и дерево, работы уже начались.
Бродят любопытные, дети, праздношатающиеся. Его одежда еще не вполне
соответствует требованиям столицы; и все же, когда он проходит вот так, не
спеша, молодой, стройный, статный с жадными до всего глазами, он кажется
элегантным, щедрым, настоящим аристократом. Вокруг него толпятся, ему
предлагают амулеты, дорожные сувениры, слепки с обелиска, который высится,
торжественный и чуждый в середине бегового поля. Профессиональный гид
предлагает показать ему все достопримечательности, императорскую ложу,
модель новой постройки. Но Иосиф с напускной рассеянностью отклоняет его
услуги. Он бродит один между каменных скамей, словно был здесь, на бегах,
завсегдатаем.
Внизу, очевидно, скамьи высшей аристократии, сената. Ничто не мешает
ему сесть на одно из этих мест, которых так домогаются люди. А тут хорошо,
на солнце. Он принимает небрежную позу, подпирает голову рукой, устремляет
невидящий взгляд на обелиск.
Лучшего момента для осуществления своих намерений, чем сейчас, в эти
месяцы после пожара, ему не найти. Люди в благоприятном настроении,
восприимчивы. Та энергия, с какой император принялся отстраивать город,
действует на всех оживляюще. Все зашевелилось, всюду бодрость,
деловитость, воздух свеж и ясен, он совсем иной, чем тяжелая, душная
атмосфера Иерусалима, где никак не удавалось пропиться.
И вот сейчас, в Большом цирке, на сенатской скамье, в приятном
солнечном свете этих ленивых дневных часов, среди шума заново
отстраивающегося Рима, Иосиф еще раз страстно, и все же трезво, взвешивает
свои шансы. Ему двадцать шесть лет, у него все данные для блестящей
карьеры: артистократическое происхождение, разностороннее образование,
политический талант, бешеное честолюбие. Нет, он не желает киснуть в
Иерусалиме, он благодарен отцу за то, что тот в него верит и добился его
отправки в Рим.
Правда, успех его миссии весьма сомнителен. С юридической точки зрения.
Иерусалимский Великий совет (*1) не имел ни оснований, ни правомочий
посылать по данному делу в Рим особого представителя. И Иосифу пришлось
откапывать аргументы во всех закоулках своего мозга, чтобы эти господа в
Иерусалиме наконец сдались.
Итак, три члена Великого совета, которых губернатор Антоний Феликс вот
уже два года назад отправил в Рим в императорский трибунал как бесспорных
бунтовщиков, несправедливо приговорены к принудительным работам. Правда,
эти трое господ находились в Кесарии, когда иудеи во время предвыборных
беспорядков сорвали императорские значки с дома губернатора и переломали
их; но сами они в мятеже не участвовали. Выбрать как раз этих трех