"Лион Фейхтвангер. Еврей Зюсс" - читать интересную книгу автора

Никлас Пфефле поехал в почтовой карете. Никому не бросался в глаза
тучный молчаливый путник; с виду равнодушный, рассеянный и сонливый, он
скрывал свою неутомимость под меланхолично-ленивой личиной. Взяв на себя
какую-нибудь задачу, он впивался в нее цепко и хладнокровно.
След незнакомца вел вдоль и поперек по всей Швабской земле, без видимой
цели, произвольно. Затем терялся и вновь обнаруживался в Швейцарии.
Бледнолицый толстяк следовал за ним, добросовестно, шаг за шагом,
неотступно, невозмутимо.
Странно путешествовал этот незнакомец. Обычно люди так не ездят. Редко
случалось, чтобы он выбрал прямую дорогу, а все больше сворачивал на
боковые колеи, и чем круче была тропа, тем казалась желанней ему. Во имя
чего нужно было человеку устремляться в каменистые, обледенелые пустыни,
преданные проклятью божьему?
Редко попадавшиеся в здешних местах крестьяне, охотники, дровосеки были
непонятливы, немногословны. Когда незнакомец взбирался выше их самых
высоких пастбищ, они хоть и смотрели на него, но так же медлительно и
безучастно, как их скотина, и так же медлительно и безучастно отводили
взгляд, когда он удалялся. Незнакомец ничем не привлекал внимания: одежда
на нем была плотная, темная, довольно старомодного покроя, какой носили в
Голландии лет двадцать назад. Невысокий, коренастый, немного сутулый, он
шагал твердо, тяжелой поступью. Здесь в горах, куда редко забираются
путешественники, Никлас Пфефле без труда находил его след. Зато внизу, на
равнине, где население гуще, мудрено, казалось бы, не потерять из виду
невзрачного человечка. Однако нечто своеобразное, трудно определимое
позволяло, при всем отсутствии каких-либо отличий, проследить его путь.
Люди не умели назвать словами это нечто, оно было неуловимо и все же
неповторимо, присуще ему одному, и говорили об этом всегда одинаково
пугливым шепотом. Путь его отмечался воздействием его личности; кто видел
его, тому становилось труднее дышать, смех обрывался в его присутствии,
голову сжимало тесным обручем.
Никлас Пфефле, бледнолицый, толстый, хладнокровный, не доискивался
причин. Ему важно было напасть на след.


Высоко в горах лепились три крестьянских двора, при них деревянная
часовенка. Еще выше пасся скот. А дальше ничего, только лед да камень.
Незнакомец карабкался по краю пропасти. Внизу, пронзительно звеня,
стремился ручей, можно было проследить взглядом вплоть до того места, где
он из-под глетчеров и валунов вырывается наружу. С другой стороны кедры в
одиночку упрямо взбирались вверх, с трудом пробиваясь меж камнями.
Вершины, сияя белизной, слепя глаз искристым снегом, врезали причудливые
зубцы в сверкающую синеву, замыкали застывшим полукругом плоскогорье.
Незнакомец карабкался неторопливо, осторожно, не очень умело, но упорно.
Переправлялся через быстрые ручьи, ледяные поля, оползни. Но вот он уже на
выступе, перед полукружием ледяных стен. Под ним высовывался широкий,
голый, потрескавшийся язык одного глетчера, сбоку примыкал другой; и все
терялось в каменистой пустыне, беспорядочно разбросанные обломки скал
сливались в таинственно вздыбившиеся ломаные линии. А вверху дразнил своей