"Лион Фейхтвангер. Еврей Зюсс" - читать интересную книгу автора

обессиленный, полный глубокой примиренной печали, стер со лба бороздивший
его знак. С трудом передвигая онемевшие ноги, спустился в долину.
Внизу, от первого из трех дворов, к нему навстречу шел незнакомый ему
бледнолицый толстяк, пытливо, но с невозмутимым видом поглядел на него,
протянул письмо и хотел заговорить. Рабби Габриель не дал ему произнести
ни слова.
- От Иозефа Зюсса, - сказал он так просто, словно давно был
предупрежден и о посланце и о письме, словно подтверждал получение того,
чего он ждал.
Никлас, не удивившись, что незнакомец знает его, поклонился.
- Я приеду, - сказал рабби Габриель.


После десяти дней бешеной деятельности графиня застыла в тупом
ожидании. Обессилев и ослабев духом, сидела она среди ляпис-лазури и
позолоты: вся она расплылась, упругие щеки обрюзгли, руки повисли вдоль
тела. Прежде ни одну мелочь домашнего обихода она не оставляла без
указания и проверки, теперь же она безучастно подчинялась камеристкам,
когда они массировали ее, наводили на нее красоту, облачали в пышные
наряды. Она велела привести к себе ночью Каспару Бехершу, слывшую
чародейкой и вещуньей; но старуха в просаленных лохмотьях, перепугавшись и
обомлев от окружающей роскоши, лепетала лишь какую-то нелепицу. А мага и
каббалиста, обещанного Исааком Ландауером, все не было и не было.
Гонцы из Неслахского охотничьего замка сперва доносили все одно и то
же. Герцог охотится, бражничает, спит с венгерской танцовщицей. Но затем
сразу наступила перемена, и, перегоняя одна другую, полетели сенсационные
вести. Тайный советник Шютц, льстивый и настойчивый, проник к герцогу. На
другой день в Неслах прибыл изящный прелат Вейсензе, просвещенный дипломат
из парламентского совета одиннадцати. Герцог два часа совещался с Шютцем,
венгерку тут же отослали в Людвигсбург, а в довершение всего, вечером
Эбергард-Людвиг принял прелата Озиандера, меднолобого горлана,
пламеннейшего приверженца герцогини.
Едва это известие достигло Вильдбада, как графиня перестала владеть
собой. Ах так, Озиандер у герцога. Озиандер! Она бушевала. Когда она в
свое время пожелала быть включенной в заздравную молитву, этот чурбан,
этот подлый пес осмелился заявить, что она, мол, там уже упоминается:
"Очисти нас от всякий скверны!" И ухмылялся во весь рот, упиваясь
одобрительным хохотом целой империи. Герцог не решился отставить
популярнейшего в Вюртемберге человека, только перестал принимать его. А
теперь он в Неслахе громит ее по-мужицки грубыми шутками. Нет, нет!
Выжидать? Вздор. Она задохнется, если и дальше будет со стороны смотреть
на происходящее. Даже высидеть в карете у нее не было терпения. Градом
посыпались приказания: пусть управляющий, секретарь, камеристки, лакеи
едут за ней следом. Сама же она с одним конюхом, верхом, помчалась в
Неслах, не позволяла себе остановиться, чтобы перекусить, скакала, как
вестник сатаны.
Налетела на герцога, с шумом и гамом объезжавшего лошадей под
поощрительное гиканье шумливых рыцарей святого Губерта. Эбергард-Людвиг в
полной растерянности остановился посреди умолкших, склоненных в
почтительном поклоне, исподтишка скалящих зубы кавалеров, а затем, весь