"Лион Фейхтвангер. Настанет день" - читать интересную книгу автора

года. Он любил это поместье больше всех своих владений, и если, еще
принцем, начал строить здесь обширный и роскошный дворец, не имея на то
достаточно средств, то теперь, завершая строительство, старался сделать
все как можно роскошнее. Без конца тянулся искусно спланированный парк,
всюду вырастали беседки и павильоны.
Нескладный, в войлочном плаще с капюшоном и меховых туфлях, вышагивал,
словно журавль, долговязый император вдоль клеток, а позади него - карлик
Силен, весь волосатый, толстый, недоросток. День был сырой и холодный, с
озера поднимался туман, обычно столь красочный пейзаж казался бесцветным,
даже листья на оливах утратили свой блеск. Время от времени император
останавливался перед одной из клеток и смотрел на зверя отсутствующим
взглядом.
Он был рад, что решился оставить Палатин и уехать сюда. Ему нравился
этот по-зимнему мглистый ландшафт. Вчера были получены подробные депеши с
дунайской границы, вторжение даков имело худшие последствия, чем он
предполагал, - теперь уже нельзя было называть это пограничными
инцидентами, разгоралась настоящая война.
Он прижал вздернутую верхнюю губу к нижней. Видимо, ему теперь самому
придется участвовать в походе. Приятного мало. Он не любит торопливых
путешествий без удобств, не любит долго сидеть на коне, а сейчас, зимой,
все это будет особенно утомительно. Нет, по натуре он не солдат, он не
такой, как его брат Тит и отец Веспасиан. Они были только солдатами,
фельдфебелями, выросшими до гигантских размеров. В ушах его все еще гремит
металлический голос Тита, и по лицу Домициана пробегает гримаса
отвращения. Нет, он не жаждет блистательных побед, которые потом ни к чему
не ведут. Он стремится к прочным и надежным результатам. Кое-где он и
достиг надежных результатов - в Германии, в Британии. Он - венец рода
Флавиев. И он согласился принять от сената титул "владыка к бог Домициан"
лишь потому, что титул этот заслужен.
Он остановился перед клеткой волчицы. На редкость красивое, сильное
животное! Император любил эту волчицу, любил в ней постоянное
беспокойство, причуды хищника, силу и хитрость, он любил эту волчицу как
символ города Рима и империи. Вытянувшись, угловато отставив назад локти,
выпятив живот, стоял он перед клеткой.
- Владыка и бог, император Флавий Домициан Германии, - произнес он
вполголоса свое имя и титул, а за его спиной карлик, стоя в той же позе,
повторял его слова перед клеткой волчицы.
Пусть его отец и брат одерживали более блистательные победы. Дело не в
блистательных победах, а только в конечных результатах любой войны. Есть
полководцы, которые умеют выигрывать лишь сражения, а не войны. То, что
он, вместе со своим осмотрительным строителем крепостей Фронтином, сделал
в Германии - возвел вал для защиты от германских варваров, - в этом нет
блеска, но это стоит десяти блестящих и бесперспективных побед.
Фельдфебели Веспасиан и Тит никогда бы не смогли оценить идеи этого
Фронтина и, уж конечно, не осуществили бы их.
Жаль, что нельзя взять с собой Фронтина на Дунай и сделать его
верховным главнокомандующим. Это противоречило бы его, Домициана,
принципам. Нельзя никого слишком возвышать, нельзя давать повод к
высокомерию. Боги не любят высокомерия. Бог Домициан не любит высокомерия.
Конечно, очень жаль, что пятнадцатый армейский корпус уничтожен, но это