"Лион Фейхтвангер. Статьи" - читать интересную книгу автора

многое другое; но его драматическая миссия состоит только в том, чтобы
быть любящим, чтобы любить - любить неистово, верно и постоянно.
Следовательно, отбор жизненных явлений в драме производится гораздо
более ремесленно и грубо, чем в лирике или эпосе. И пока переживание не
остыло в душе драматурга, его рука не способна воплотить пережитое в
драме.

2. О РОДСТВЕ ДРАМАТУРГА С ЕГО ПЕРСОНАЖАМИ

Тем не менее и Грильпарцер и Гервинус, совершенно независимо друг от
друга, пришли к одному выводу: Шекспир наверняка был убийцей, если сумел
создать столь правдивые образы убийц. Или, если выразить то же самое в
более общей форме: драматург должен быть dynamis своих персонажей.
Драматург должен заключать в себе dynamis всего человеческого, лишь
тогда он сможет сделать свою драму энтелехией всего человеческого. "La
lutte de deux forces opposees", "борение двух сил в одной груди", - именно
в этом, по прославленному определению Виктора Гюго, сделанному им в
сороковых - пятидесятых годах прошлого века, и заключается истинная
сущность всякого драматического поэта. Корни драматического искусства - те
же, что корни искусства мимического. Драматург должен быть актером в самом
подлинном смысле этого слова. Должен заключать в себе тысячи жизней.
Заключать в себе жизнь каждого и всякого, быть способным в любой миг дать
ей беспрепятственно излиться обильным потоком. Он должен быть королем от
головы до пят или от головы до пят нищим, негодяем или святым.
Хладнокровным и необузданным, проматывающим земли и дрожащим над каждым
геллером, искушенным в тысяче сладострастных грехов и монашески суровым,
вдыхающим с одинаковой непринужденностью ледяной эфир горных вершин и
зловоние сточной канавы. И при этом забывать о том, что сам он случайно
является тем-то и тем-то и имеет собственные потребности. Кто всего на
свете не испытал, через все не прошел - тот не может быть настоящим
драматургом.
Поэтому ни один художник не испытывает такой сильной ненависти к своему
искусству, как драматург, ибо ему вновь и вновь, в каждый миг творчества,
приходится все в жизни испытывать, все вбирать в себя и все от себя
отбрасывать. Поэтому достигший зрелости Шекспир не берет больше в руки
перо, - он, который, быть может, был не только величайшим в мире
драматургом, но и величайшим и мудрейшим из всех людей на земле. Поэтому
Клейст и написал свою "Пентезилею", самое отчаянное и самое любовное
проклятие искусству, которое когда-либо было создано. Поэтому Ибсен
сочинил свой леденящий душу эпилог, полный безысходного отчаяния. Поэтому
Геббель умер с горестным возгласом: "Бесчеловечно: то нет вина, то нет
кубка".
Поэтому переживания драматурга - более сильные, более бурные чем у кого
бы то ни было. Он живет в самом подлинном смысле слова, он все переживает
и, согласно холодному, враждебному закону искусства, вынужден убивать эту
жизнь, чтобы творить ее, и снова творить жизнь, чтобы убивать ее.

3. БРАТЬЯ МАНН, БИЛЬЗЕ И ВЕДЕКИНД

Наполеон, представлявший собой, быть может, тип "человека факта" в