"Лион Фейхтвангер. Ифтах и его дочь" - читать интересную книгу автора

тоже время - другие. Ему всегда не хватало слов. Она же находила слова для
всего, что входило в человеческое сердце. Был eще один человек, кого Яала
посвящала в тайны своих лесов, гор и своего сердца, старый Тола. Они сидели
вместе, дитя и старик, увлеченно болтали и понимали только малую часть того,
что сами рассказывали. Тола был рабом - сначала в большом городе Вавилоне,
затем - в Дамаске, позднее - в Рабат-Аммоне. Он сопровождал своего господина
на поле боя, попал в плен к Гилеаду и пережил большую часть жизненных
событий покойного судьи. Он многое видел, поклонялся многим богам, любил и
ненавидел многих людей. Все смешалось в его памяти. Большая часть того, что
он говорил, была едва понятна. Он часто терялся и переходил на
нечленораздельное бормотание.
Яала находила его рассказы очень умными, достойными размышлений,
переделывала их на свой лад и вплетала в свои истории.
Тола любил животных и мог рассказать о них много интересного. Он
принимал участие в охоте на львов, сопровождал в Ливан диких коз, дружил с
лошадьми и одногорбыми верблюдами - огромными существами, которые почти не
были знакомы израильтянам. Тола чувствовал себя другом животных и уважал их.
Даже диких и опасных. Ненавидел он только аистов. В аистов после смерти
превращались плохие люди. Они, аисты, были настоящими разбойниками. Глотали
добычу - лягушек, рыб, червяков - с такой жадностью, что потом изрыгали их
eще живыми. Затем они снова нападали на полуживых; а то, что не могли
съесть, рвали на куски. Их жажда крови обращалась даже против собственного
рода. Тола наблюдал, как аисты, перед тем, как улететь в теплые края,
собирались в огромные стаи, совещались, щелкали клювами, издавали
отвратительные, гортанные крики и, наконец, рвали на куски трех слабых
старых аистов.
- Я стар, моя жизнь позади, - говорил он Яале. - Но я не хочу, дикая
моя голубка, правнучка моя, чтобы люди сделали со мной то, что делают аисты
со своими стариками. Хочу неразрубленным уйти в пещеру. Поэтому не остался
там, где правят сыновья Зилпы, а отправился вместе с Ифтахом, моим
господином и другом. Ибо отец молодого - старик, но отцом старика становится
молодой.
Так они беседовали и рассказывали о том, что их занимало, и между ними
возникало чувство близости. Как-то Тола сказал:
- Твое присутствие, доченька, действует на старого Толу, как летнее
солнце.


V

Когда Ифтах вместе с Паром, женщинами, детьми и всем отрядом сидел за
трапезой, ему доложили о чужеземце, который настаивал на встрече с ним.
Чужеземец, маленький мужчина около пятидесяти лет, был очень зол и сразу же
потребовал:
- Выдай мне моего раба Дардара, убежавшего к тебе. Ифтах продолжал есть
и спокойно ответил:
- Разговаривай прилично, человек. Ты - в моей стране. Мужчина eще
больше рассердился.
- Его видели в твоем отряде. Я спрашиваю тебя: здесь мой беглый раб или
нет? Разве ты - защитник беглого сброда?