"Лион Фейхтвангер. Ифтах и его дочь" - читать интересную книгу автора

засверкали диким огнем. Солнце начало заходить, на землю спустился вечер.
Вторая ночь... Яала была единственным ребенком Ифтаха. Господь лишил его и
аммонитку сына. Неужели он хочет забрать и дочь?
Между тем, Яала беспомощно лежала в густом кустарнике. Чтобы вовремя
быть дома, она решила сократить путь, упала с высокой скалы и повредила
ногу. Когда через некоторое время она очнулась и попыталась подняться, нога
заболела так сильно, что она чуть было снова не потеряла сознание. Она
лежала, сердце eе учащенно билось, давила тошнота в желудке. Eе рвало.
Наступила ночь. Она мерзла. Сквозь заросли виднелось несколько звезд.
Яала удивлялась, что лежит здесь, несчастная и беспомощная. Она была дружна
со всеми живыми существами, и все живые существа дружили с ней. Где же
избавители - отец, Господь, мать?
Стало светло. Сквозь ветви кустарника засверкало яркое небо, а она
лежала и чувствовала себя противной самой себе, потому что сильно
испачкалась. Она была так слаба, что это причиняло боль, eе мучила жажда,
мысли в голове снова затуманились.
Наступила вторая ночь. От прохлады ей стало лучше, но eе изнурял голод.
Она захныкала. Голод прошел. Хотела крикнуть, но не смогла. Какая жалость,
что она не взяла с собой свой барабан. Неужели она умрет здесь от голода и
жажды? Неужели eе тело разорвут на куски лесные звери?
Она покачала головой. Нет, она не могла себе такого представить.
Наоборот, теперь она была уверена, что придет отец. Она улыбнулась и запела.
Вдруг в кустах появилось что-то большое, неуклюжее. Сердце
остановилось, eе тело парализовал страх. Это, видимо, был зверь, медведь. Но
тут она увидела человека - высокого, молодого, одного из великанов, тех
"пустых" людей, которые проживали в глуши. Страх eе не уменьшился, к тому же
ей стало стыдно, что она так испачкалась.
Высокий нагнулся над ней, она закрыла глаза и снова потеряла сознание.
Человек попытался eе поднять. Боль пронзила eе тело, она пришла в себя,
застонала. Высокий голос спросил eе о чем-то на полузнакомом языке. Она
взяла себя в руки и сказала:
- Палатка... - и слабо показала в направлении палаток.
Человек повторил:
- Палатка.
И осторожно попытался поставить eе на землю. Она заплакала. Тогда он
взял eе на руки, она обхватила его шею, и он медленно понес eе в
направлении, которое она указала.
Но вот и палатка. Радости, когда они снова увидели Яалу, не было
предела. Мать дала обессиленной, растерянной дочери попить, вымыла лицо и
тело водой, смешанной с уксусом. Она положила на опухшую ногу травы и
бальзам из Гилеада и забинтовала ее. Это длилось недолго, и Яала заснула.
Тем временем Ифтах расспрашивал высокого молодого человека, который принес
Яалу. Высокий был светел кожей и глазами, очевидно, эморит. Он говорил на
угаритском - том древнем языке, на котором разговаривали только на севере
Башана и который очень походил на еврейский, но был полон всяких
торжественных слов... Чужеземец говорил боязливо и скованно. Ифтаху стоило
труда связать воедино его рассказ.
Он ставил ловушки в самой глухой части горного леса, услышал тихий плач
и увидел девочку, лежащую в густом кустарнике. Ифтах сердечно поблагодарил
его и попросил быть его гостем. Они уселись есть. Ифтах спрашивал чужеземца