"Лион Фейхтвангер. Ифтах и его дочь" - читать интересную книгу автора

что Эфраим окажет поддержку. Однако священник чувствовал, что не осилит
вторую трудную поездку. Стоит, пожалуй, доверить щекотливую миссию надежному
послу. Но где найти авторитетного человека, бесконечно преданного Авиаму?..
И он выбрал прежнего судью, сына судьи Гилеада, ученого, наивного, твердого
в вере Шамгара.
Он разжевал и вложил ему в рот точные слова послания. Дал указание
рассказать первосвященнику Шило обо всех бедах Гилеада, но прямо не
обращаться к нему за помощью. Просьбу послать в Мицпе способных носить
оружие людей Авиам хотел сформулировать сам. Он взял глиняную дощечку,
свиток и начал писать. Он писал как священник священнику, без обиняков
рассказывая о проблемах, возникших из-за своевольного характера Ифтаха. А в
конце попросил у мудрого господина и брата из Шило помощи и совета. Он
обстоятельно наносил на поверхность листа знаки, перечитал написанное,
вздохнул, свернул дрожавшими руками свиток и поставил печать.
Шамгар собрался в дорогу. Он скакал на белой ослице в сопровождении
одного слуги. Пересек Иордан и направился в Шило.
В Шило Шамгар пробыл три дня. Авиам приказал поторапливаться, и он
через короткое время был уже в Мицпе, потрясенный тем, что увидел, со
скрепленным печатью посланием Гилеаду. Авиам старался не показать, с каким
страхом он ждал ответа, и сначала выслушал подробный доклад Шамгара. А тот
без устали рассказывал о множестве пластинок и свитков, которыми обладал
священник из Шило, о том, сколь богаты их знания о жизни отцов и праотцев. В
конце концов, он изложил то, что думал о первосвященнике Элиаде. Это был
человек быстрого ума и глубоких знаний, он задал Шамгару разумные вопросы,
однако, насколько Шамгар понял из его слов, ему недоставало благочестия и
смирения перед Господом.
Наконец, Шамгар ушел. Авиам остался один. Он с нетерпением погрузился в
чтение свитка. Элиад выражал понимание и сочувствие трудностям, которые
принес священнику Авиаму, брату из Мицпе, дикий нрав господина судьи Ифтаха.
Несмотря на это, замечал он, лучше, если бы участие в войне Эфраима на
стороне Гилеада обсудили не священники, а военачальники, Тахан и Ифтах. Он
полагал, что подобающая настойчивость Ифтаха в обращении к фельдмаршалу
Тахану может иметь положительный результат: Тахан согласится помочь и
отправит в Мицпе большое, хорошо вооруженное войско. Если Ифтах не станет
обращаться к Тахану, он, Элиад, со своей стороны, в случае непосредственной
угрозы Мицпе, мог бы прислать на помощь лишь несколько сотен воинов.
Авиам уставился на послание, злобно рассмеялся. У них в Шило приятный
тон и хороший грифель. Писать умеют. Но по содержанию это послание низость.
Несколько сотен... Как на основании столь жалких обещаний опровергать доводы
Ифтаха против войны? Авиам зря унижался. Он злился на себя, на Шило, на
первосвященника. Тот посмеялся над ним. Обычно смеялись над людьми Эфраима
из-за их странного произношения. Они не выговаривали букву "ш", заменяя eе
звуком "с", то есть сюсюкали.
Авиам перечитал послание Элиада, теперь - вслух, имитируя произношение
сыновей Эфраима, и развеселился. Этот Элиад никогда не мог правильно
произнести даже название своего города. "Сило, Сило", - смеясь передразнил
Элиада Авиам - "Господин первосвященник из Сило"...
Однако, когда он спокойно eще раз обдумал послание Элиада, в нем
прозвучало для него больше "да", чем "нет". Эфраим обещал немного, но за
долгое время это было первое дружеское послание, пришедшее из Западного