"Конрад Фиалковский. Я - миликилос" - читать интересную книгу автора

открытие, достойное нашей эры, эры миниатюризации. В эпоху, когда каждый
предмет, каждый автомат становится все меньше, человек также должен
пересмотреть свое отношение к собственному росту. Будущее принадлежит
миниатюризованным - именно миниатюризованные люди полетят к звездам".
Я шагал по плитам гелиодрома, и все расступались передо мной.
Образовавшийся таким образом живой коридор вел к двери кабинета директора
"Космолета". Я хотел как-нибудь улизнуть, добраться до ближайшего
гелиоптера и улететь домой, однако стоило мне свернуть с назначенного
маршрута, как из толпы выбежал молодой человек, поддержал меня и отвел на
середину прохода. Сверкнуло несколько вспышек, а на лицах стоявших
поблизости людей отразилось беспокойство.
- Ему нехорошо? - послышалось в толпе.
- Это от переутомления, - ответил кто-то приглушенным басом.
Больше я не пытался сбежать.
Кабинет директора был переполнен.
- Дорогой коллега! - Директор сделал шаг мне навстречу. - Я восхищен
вашим успехом. Это успех всей нашей организации. - Последнюю фразу он
произнес громко, чтобы ее слышали в кабинете все.
- Но, господин директор...
- Нет, нет, коллега! Примите мои сердечнейшие поздравления.
Потом я пожимал десятки рук. Все наперебой говорили, что гордятся мною,
что это достижение космического масштаба. Я уже перестал слушать, когда
кто-то задал вопрос:
- Почему вы вели свою работу втайне?
Я не нашелся, что ответить. Так я и знал, что кто-нибудь наконец задаст
вопрос, на который придется отвечать конкретно. Я лихорадочно искал
какой-нибудь правдоподобный ответ. У меня мелькнула было мысль признаться,
что все это ошибка и недоразумение. Но нет. После этого Годья наверняка не
захочет со мной разговаривать! А этого я допустить не мог. Вдруг меня
осенило. Как можно более таинственным жестом я указал на директора.
- Об этом спросите у него, - добавил я столь же таинственно.
Я успел заметить, что несколько репортеров кинулись к директору, и с
ехидным удовлетворением подумал, что теперь настала его очередь
выкручиваться и придумывать правдоподобные ответы.
Я уже успел ответить репортерам, сколько раз в день ем, пользуюсь ли в
работе универкосмической энциклопедией, когда мне лучше работается - утром
или вечером, а также что я думаю о целесообразности первой звездной
экспедиции (по-моему, сказал я, она весьма целесообразна), когда из толпы
вышел тощий блондин и, благоговейно глядя на меня светло-голубыми глазами,
спросил:
- По-вашему, профессор, миниатюризация должна охватить все
человечество?
- Да, - ответил я не задумываясь. ("Профессор" - такая мелочь, что ради
исправления ошибки не стоило смущать молодого человека.)
- А почему вы, профессор, до сих пор еще не миниатюризовались?
Я опешил. Что ему ответить?
- В самом деле - почему? Вот в чем вопрос! - сказал я на всякий случай,
чтобы выиграть время.
Охотнее всего я бы удалился, но юноша вопросительно смотрел на меня.
- Это станет ясно впоследствии, - сообщил я решительным тоном и вдруг