"Конрад Фиалковский. Я - миликилос" - читать интересную книгу автора

понял, что он мне не верит.
Он было отвернулся, но мне показалось, что в его взгляде мелькнула тень
подозрения.
- Не все проблемы еще разрешены полностью, - добавил я и в тот же
момент сообразил, что ляпнул глупость.
- Значит, первые миниатюризованные люди всего-навсего подопытные
кролики? - оживился блондин.
- Ни в коем случае! - пожал я плечами.
- Какие еще подопытные кролики? - заинтересовался стоящий рядом
репортер.
- Ну, те, укороченные, - объяснил юноша.
На лице репортера появилось плотоядное выражение.
- Нельзя ли поподробнее? - обратился он ко мне.
- Право, не могу. Я не знаю, о чем говорит этот молодой человек...
Я отошел, но краем глаза заметил, что репортер о чем-то оживленно
разговаривает с юношей.


Я стал знаменитостью. Дома меня ожидали знакомые и репортеры. Впрочем,
репортеров было больше, хотя и среди знакомых я заметил лица, которых не
видел много лет.
Годья сияла, отвечая то одному, то другому, как я работаю, отдыхаю,
какими видами спорта увлекаюсь и почему. При этом она так настойчиво
подчеркивала свою роль в моей жизни, что всем становилось очевидно, что
без нее я до сих пор копался бы в песочнице и, уж наверное, не кончил бы
даже начальной школы. Она не здороваясь кинулась мне на шею и прильнула ко
мне поцелуем, достаточно долгим для того, чтобы все репортеры успели
сделать видеоснимки.
На следующий день я любовался ими на экране видеотрона и по земному и
по межпланетному каналу. "Семейная жизнь великого ученого", - так звучал
комментарий. Все наперебой восхищались удачным экспериментом "Космолета".
И только одна телегазетенка в статье "Недозволенный эксперимент" приводила
мой ответ на вопрос юноши, который спросил, почему я сам до сих пор не
миниатюризовался.
- Интриги завистников, - объявила Годья, дослушав статью.
И тут пришла телевидеограмма от директора. Она была краткой и
недвусмысленной. Когда я явился к нему, он сразу же начал:
- Мне кажется, вам придется миниатюризоваться.
- Это еще зачем?
- Чтобы доказать, что вы сторонник этой метаморфозы.
- Но я чувствую себя вполне нормально и при моем природном росте.
- Верю, но миниатюризоваться все равно придется. Поймите: сегодня здесь
побывали три репортера. Им и в голову не приходит, что вы можете
отказаться от миниатюризации. Они не спрашивали меня, собираетесь ли вы
это сделать, их интересовало только одно: когда вы это сделаете. Понятно?
- Ну да, только...
- Никаких "только". Если вы этого не сделаете, рано или поздно пресса
узнает, что ваши заслуги в области миниатюризации не столь уж велики. А
тогда...
- Хорошо. Я подвергнусь миниатюризации! - ответил я и в ту же ночь был