"Аркадий Фидлер. Маленький Бизон " - читать интересную книгу автора

СТОЛКНОВЕНИЕ С РУКСТОНОМ

Я индеец из отважного племени черноногих. Родина моя - одна из самых
чудесных стран на свете. Это прерии у подножия Скалистых гор - там, где их
пересекает граница между Канадой и Соединенными Штатами. Прерии здесь, как
застывшие волны, - словно вихрь созидания всколыхнул это море буйных трав.
Множество рек, стекающих со снежных горных отрогов, образовало глубокие,
поросшие лесом долины, и леса эти кишат зверем и птицей.
Пушного зверя, особенно бобра, в прежнее время у нас было так много,
что соседние племена - кри, ассинибойны, сиу, кроу - то и дело вторгались в
наши охотничьи угодья, и приходилось вступать с ними в беспрестанные стычки.
Но еще хуже было с белыми охотниками: более столетия, используя
превосходство в средствах борьбы (карабины против луков), они оттесняли
индейцев. Со всеми врагами наше племя справлялось, но было совершенно
бессильно против другого, более убийственного оружия, которое принес с собой
белый человек, - черной оспы, свирепствовавшей в прериях в 1838 году и
уничтожившей три четверти нашего племени.
Наше племя вышло из этого бедствия ослабленным, хотя таким же
мужественным, может быть, даже более отважным и менее уступчивым, чем ранее.
Яростно сражаясь с соседними племенами, черноногие отстояли свои богатые
охотничьи угодья. Белый человек в это время прокладывал зловещие тропы в
других направлениях. Эти тропы вели в края, где в земле находили золото, - в
Калифорнию, Колорадо, Вайоминг, к Черным горам. У нас же золота не было, и
потому нам не приходилось вести безнадежно-отчаянные войны, какие выпали на
долю сиу и шайенов - наших соседей на юге. Но это, конечно, не избавило нас
от общей судьбы всех индейцев: американцы, а позднее и канадцы, пользуясь
превосходной военной техникой, захватили прерии и Скалистые горы. Во стократ
более многочисленные, они заставили нас уйти на отведенные нам земли, в так
называемые резервации. Примерно с 1880 года в прериях наступила мрачная эра
господства белого человека, когда бесчисленные стада бизонов - наших
кормильцев - стали таять с ужасающей быстротой под выстрелами американских
охотников.
Я родился как раз на грани этих двух больших периодов в жизни наших
прерий - периода индейского и периода белого человека. Юность моя еще была
безмерно счастливой. Мы свободно передвигались по прериям; вражда уступала
место дружбе: с приходом колонизаторов яростные битвы с другими племенами
прекращались, а гнет белых еще не был таким беспощадным и не отнял у нас
свободу. В индейских становищах еще звучали веселые песни и воины совершали
военный танец, хотя в глубине души мы уже чувствовали, что и нас неминуемо
постигнет горькая судьба.
Одно из первых детских переживаний, которое навсегда осталось с тех лет
в моей памяти, было связано с белым человеком. Между моим отцом и моим
дядей, Раскатистым Громом, вспыхнул однажды спор. Резкие слова разбудили
меня - я впервые сознательно взглянул на окружающее. Мы сидели у очага в
просторном типи. На дворе выла буря, от порывов ветра, врывавшихся в вигвам,
огонь колебался, и дым резко щипал мне глаза. Я прислонился к отцовским
коленям, а он что-то гневно говорил над моей головой. Напротив нас сидел
дядя. Раскатистый Гром был так же возбужден, как и мой отец. Мне еще и