"Марсело Фигерас. Камчатка " - читать интересную книгу автора

места из "Любовника леди Чаттерлей", такое о себе не каждый взрослый может
сказать... Что, не верите?"
В таких случаях решение находил я. Когда Бертуччо наспорился до
хрипоты, а терпение кассира истощилось, мы поднялись по мраморной лестнице
кинотеатра "Ривера Индарте" на второй этаж и спрятались в туалете. Дождались
начала сеанса, и, когда билетер вошел в зал с фонариком, провожая до места
опоздавшего зрителя, мы прокрались вслед и спрятались за драпировками.
Первые пятнадцать минут мы пропустили, но фильм все-таки увидели.
"Золото" гроша ломаного не стоило. Даже ни одной голой женщины не
показали.

8. Принцип необходимости

В то утро Бертуччо взглянул критическим взглядом на основные постулаты
биологии и затеял спор с сеньоритой Барбеито, а я тем временем стал искать
карандаш и чистый листок, чтобы поиграть в "Висельника". Учительница, тяжело
вздохнув, начала растолковывать Бертуччо, что, конечно же, существует
научный принцип, который все объясняет: как клетка делится надвое и
объединяется с другими, чтобы развивать у себя более сложные функции, как
она покидает свою родную водную стихию, и, эволюционируя, обретает особую
окраску, и черпает энергию из новых источников, и отращивает ноги, и
переселяется в другую местность, и становится прямоходящим существом.
Мац-цоконе загрустил, потому что на обед у него уже ничего не осталось, а у
Гиди изо рта выползла струйка слюны и протянулась по подбородку, а Бройтман
сказал мне, что его солдатик стоит шесть миллионов долларов, а я подумал,
как здорово было бы, если бы меня стошнило по-настоящему, на экран, бац -
брызги во все стороны; а сеньорита тем временем говорила: этот принцип,
Бертуччо, объясняющий, почему все организмы приспосабливаются к новым
условиям, называется принципом необходимости.
Но Бертуччо не позволял вешать себе лапшу на уши. Я дернул его за
штаны.
- Чего тебе? - спросил он.
- Давай в "Висельника" поиграем.
Бертуччо всерьез задумался над моей идеей: философские диспуты - они и
подождать могут. Я поторопился объявить, что имена собственные тоже будем
загадывать (у меня было припасено одно беспроигрышное с несколькими "к").
Бертуччо согласился при условии, что первый ход - за ним. Он загадал слово
из одиннадцати букв и принялся рисовать эшафот.
- "А", - сказал я.
Бертуччо начал заполнять пустые квадраты. В его слове было пять "а".
- Спятил? - удивился я.
- Погоди, сам увидишь, - сказал он.
- "Е", - сказал я. Бертуччо нарисовал мне голову.
- "И", - сказал я. Бертуччо пририсовал к голове шею.
- "О", - сказал я. Бертуччо нарисовал одну руку.
- "У", - сказал я. Бертуччо нарисовал вторую. "Ни фига себе
словечко", - подумал я. Злосчастная "с" добавила мне туловище, а
самоубийственная "т" поставила на край пропасти.
Тут скрипнула дверь, и вошла мама.
Изо всей этой истории о живых клетках я кое-что вынес. Сейчас скажу: мы