"Марсело Фигерас. Камчатка " - читать интересную книгу автора

Лагаша",** и журналам издательского дома "Новаро", и пластинке "Битлз",
которую Ана мне подарила, когда ей надоели наши звонки.
______________
* Аргентинский вариант "Монополии".
** "Ниппур из Лагаша" - популярный аргентинский комикс о приключениях
древнего шумерского воина.

- Нормально, - сказал я.
Она поинтересовалась, что это я читаю. Я рассказал, как нашел книгу, и
показал ей собственноручный автограф Педрито и открытку от Бебы и Чины - все
вещественные доказательства, на которых держалась моя версия биографии
нашего предшественника. Честно говоря, мне было жалко Педро. Наверно, он
очень расстроился, потеряв книгу про Гудини; сам я всегда болезненно
переживал утраты. Но мама меня разубедила - сказала, что Педро скорее всего
оставил мне книгу и открытку специально: в подарок, в знак гостеприимства.
Продолжил цепочку, которую наверняка начал какой-нибудь другой мальчик,
живший на этой даче до Педро (интересно, а он-то что подарил Педро, как
выказал свое гостеприимство?). А теперь мой черед - надо заранее подыскать
подарок, ведь когда-нибудь мы отсюда съедем.
- Чтобы оставить что-нибудь, надо хоть что-нибудь иметь, - пробурчал я
в ответ, намекая на наш спартанский образ жизни.
Мама пристально на меня взглянула - на ее лице читалось: "еще один
адвокат растет" - и вырвала у меня из рук книгу, чтобы подыскать изящный
предлог для перехода на другую тему.
Предлогом стал Гудини.
- Какой это Гудини - фокусник? - спросила она, подсказывая мне
очевидный, удобный ответ, но я не собирался под нее подлаживаться.
- Гудини не фокусник. Он эскейпист. Это совсем другое. Я тоже стану
эскейпистом, когда вырасту.
За эти несколько дней я не раз задумывался о будущем. Весь извелся от
неопределенности. И вдруг, отчетливая, как мистическое озарение, меня
осенила мысль: надо стать эскейпистом. Едва эта идея выкристаллизовалась в
моем мозгу, все тревоги отступили. Теперь у меня было дело, которое вот-вот
позволит мне вновь ощутить себя хозяином обстоятельств. Мне казалось, что
путь Гудини мало отличался от моего. Выбрав профессию, он смог собрать из
разрозненных элементов, постигнув смысл каждого (бегство из родной страны;
тяга к высшему знанию, снедавшая его отца - раввина; нищета; физическая
выносливость и ловкость), нечто еще не виданное. Гудини успешно собрал
головоломку своей судьбы.
Глянув на картинку "Китайская пытка водой", мама посмотрела мне в
глаза, пытаясь измерить серьезность моих намерений. Я уже миновал стадии
пожарного и астронавта (против них мама ничего не предпринимала, зная, что
они пройдут сами), а затем стадии врача, архитектора и ихтиолога, которые
мама приветствовала, так как всему этому учатся в университете. Мама
полагала, что все специальности хороши, если только по ним можно защитить
диссертацию. Поскольку степени "доктор эскейпистских наук", очевидно, еще не
существовало, надо мной явно сгущались тучи.
- Наверно, это дело опасное, - сказала она, вновь уставившись на
картинку.
- В том-то и весь смак.