"Владимир Фильчаков. Театральный Мальмстрем" - читать интересную книгу автора

нас написана, то есть для нашей труппы. Я сразу понял, кого я буду играть,
мало того, я сразу понял, КАК я буду его играть, вернее КАК я буду старать-
ся его сыграть, потому что Павел Сергеевич (кивок в сторону Павла Сергееви-
ча) увидит этого героя совершенно по другому и заставит меня играть его
совсем не так. - Павел Сергеевич с неудовольствием кривит губы, пожимает
плечами. - В общем так. Эта пьеса затягивает. Что это значит, я растолко-
вать не могу, потому как сам еще не понимаю. Это как сон, который никак не
может кончиться...
- Коленька! - ахает Инна Андреевна, - вы могли не проснуться!
Я кланяюсь Инне, мол, спасибо за ласку, за заботу. На душе становится
теплее.
- Николай, вы смелый человек! - Алексей Прокопьевич поднимается, проби-
рается ко мне и с чувством жмет мою руку. Глядя на него, встает и Григорий
Самуилович, тоже жмет руку, потом подходят другие мужчины, среди них Лешка.
- Ну сядьте же, наконец, - увещевает мужчин Агнесса Павловна. - Николай
Алексеевич, продолжайте пожалуйста.
- А продолжать нечего, Агнесса Павловна, - говорю я и лица у всех вытя-
гиваются. - Сон был слишком интимный, чтобы рассказывать его публично.
На лицах женщин вспышка острого, жгучего любопытства, впрочем, и мужчи-
ны не отстают. Зоя и Наташа просто умирают от любопытства, и я чувствую,
что не дадут мне покоя даже после этого общего собрания, поэтому решаю кое
что рассказать.
- Понимаете, - я тщательно подбираю слова. - Во время чтения я играл
сцену любви с одной девушкой...
- Что значит сцену любви? - вскакивает Григорий Самуилович. - В посте-
ли?!
На лицах Агнессы Павловны и Павла Сергеевича неподдельный ужас.
- Нет-нет, - успокаиваю я, - никакой постели, что вы! Все было доста-
точно целомудренно. Только объятия и поцелуй.
Все успокаиваются, только на лицах молодого поколения явное разочарова-
ние. И тут я наконец замечаю глаза Инны. Я долго прятался от них, я не в
силах был смотреть ей в глаза, рассказывая о сцене любви, мне казалось, что
она сразу же все прочтет по глазам и поймет, КТО была та девушка. И, как
мне показалось, она и поняла! В ее взгляде интерес, испуг, и еще что-то, я
не могу понять что, потому что сразу же отвожу взгляд.
- А поначалу я вообще был на сцене один. Текста не знаю, что делать и
куда бежать не знаю, в глаза бьет свет, кричу Викентьичу, чтобы притушил
свет, он послушался... - я ищу Викентьича, нахожу, подмигиваю, тот подмиги-
вает в ответ.
- А кто играл девушку-то? - грудным голосом спрашивает Зоя.
- Девушку? - меня застали врасплох, я чувствую что краснею как первок-
лассник. - Девушку... Не знаю, какая-то незнакомая актриса... Не из нашей
труппы.
Правой щекой физически ощущаю взгляд Инны, щека горит, и, чувствую, что
скоро ее задергает нервный тик.
- Вот такие дела, - говорю я, смешавшись и не зная, куда девать руки.
- Как она выглядела? - настаивает Зоя, и я вдруг понимаю, что ей жутко
хочется, чтобы ту девушку играла она.
- Как выглядела? Ну... платье такое, с кринолином... темноволосая...
брюнетка, словом... мне показалось, что лицо испанского типа... или цыганс-