"Владимир Фильчаков. Театральный Мальмстрем" - читать интересную книгу автора

пройдет мигрень. Мигрень Инны Андреевны - вещь мифическая, призрачная, она
всегда случается у нее, когда ей нужно что-то сделать, например, прочитать
новую пьесу. Инна Андреевна - человек необыкновенный. Говорят, что зовут ее
не Инна, а Нина, но имя Нина совсем не подходит для сцены, и она переделала
его на Инна. Злые языки утверждают, что ей около шестидесяти, но выглядит
она на тридцать, если не моложе, такое случается в актерской среде. Все
мужчины театра тайно или явно влюблены в нее. Вне театра ее называют девуш-
кой! Причем не так, как называют продавщиц или женщин обслуживающего персо-
нала, которые до ста лет девушки, а по-настоящему, без всякого подвоха. У
нее великолепная фигура, походка королевы, а руки... О, руки Инны Андреевны
- это нечто... Это колдовство. Вот она подходит ко мне, кладет свою теплую
мягкую ладонь мне на руку и через эту ладонь в меня вселяется бес влюблен-
ности. Я взлетаю на крышу, к измученным в вечной скачке лошадям, которые
косятся на меня неодобрительно, поднимаюсь на плечи всадникам, и прыгаю
вниз, исступленно крича: "Инна Андреевна, я вас люблю!!!" А Инна Андреевна
говорит своим бархатным голосом:
- Коленька, голубчик, вы прочтите, пожалуйста, эту пьесу, а то ведь вы
знаете, я жутко суеверна, и после того, что случилось, я просто не могу ее
читать первой, а вдруг я тоже умру.
- Бог с вами, Инна Андреевна, - срывающимся голосом отвечаю я, целуя ее
волшебную руку, - что вы такое говорите! Вы - и умрете? Да никогда!
Инна Андреевна мягко улыбается, чем доводит меня до исступления, потом
говорит:
- Так вы прочтете?
- Обязательно! - отвечаю я с поклоном, не понимая, что она подписывает
мне смертный приговор - если она может умереть от чтения пьесы, то и я могу
умереть, мол вы прочтите, Коленька, и если останетесь в живых, то и я проч-
ту. Только потом, когда колдовское действие ее руки исчезает, я осознаю
это, но мне наплевать - если я умру, она придет к моему гробу, положит свою
руку мне на лоб и я воскресну.
А говорит так Инна Андреевна потому, что у нас уже случился один смерт-
ный случай, и не далее как сегодня - наш охранник, бывший военный летчик,
здоровяк, кровь с молоком, умер ночью от сердечной недостаточности, сжимая
в кулаке ту самую пьесу, которую он взял почитать. Первый читатель преста-
вился, вот Инна Андреевна и боялась, подставляя меня под свой танк суеве-
рий. Тело охранника увезли на вскрытие, а следователь сказал, что если
что-то с ним, с телом, будет не так, то он вернется к нам для подробных
разговоров. При этом он смотрел на нас так зловеще, словно это мы несчаст-
ного охранника и отравили, все вместе. Инна Андреевна пришла в театр к по-
лудню и всей возни не застала, но рассказы актеров привели ее в трепет и
нагнали еще один приступ мигрени.
Обстановка в театре в этот день была совсем не рабочая - вечером давали
старый спектакль, все давным давно знали свои роли, и, что самое главное,
знали, в какой момент подавать реплики, куда идти и что делать на сцене,
когда у твоего героя приступ молчания. Лешка смотался за пивом и мы сидели
под лестницей на старых ящиках, потягивали пиво и беседовали. К нам присо-
седился Викентьич, наш осветитель, мужик лет под шестьдесят, весь седой, но
крепкий, широкий и кряжистый. Лешка парень молодой, это я его так называю,
потому что он совсем недавно окончил театральное училище по специальности
режиссура, и стажировался у нас перед скачком на вершину шоу бизнеса, а не