"Владимир Фильчаков. Катализатор" - читать интересную книгу автора

миллиметра. После несложных подсчетов у меня получилась плотность именно
девятнадцать целых и восемь десятых граммов на кубический сантиметр. По
всему выходило, что кубик однородный, из чистого золота. Значит, внутри него
нет никакой дьявольской машинки, заставляющей меня то бояться, то
ненавидеть, то, может быть, любить...
Честно говоря, мне стало не по себе. Получается, что все происходит
благодаря мне, и кубик совершенно ни при чем? И мой страх, и моя ненависть,
и любовь, все это живет во мне и никакие золотые предметы здесь ни при чем.
Неправда! До его появления в квартире моя жизнь текла размеренно и спокойно,
а после стала совершенно иной. И вот еще в чем вопрос: какая из жизней мне
больше нравится?
В дверь позвонили. Пришли за кубиком, равнодушно подумал я, и побрел
открывать. На пороге стояла Таня. Она шагнула мне навстречу, но что-то в
моих глазах остановило ее. Мы долго смотрели друг на друга, пока она не
смутилась и не сказала:
- Здравствуй. - Голос у нее был, почему-то, виноватый.
- Привет, - я посторонился, пропуская ее.
Она вошла, повернулась ко мне, глядя снизу вверх синими глазами. Что-то
принужденное было в ее взгляде. Но один раз она уже забирала кубик! Неужели
опять?
- Эээ... - забормотал я. - Раздевайся. Я помогу тебе...
Я протянул руки, чтобы принять ее пальто, но она осталась неподвижной,
только смотрела виновато и потерянно.
- Прости меня, - выдавила она, и у нее из глаз потекли слезы.
- Ну вот. За что?
- Как за что? Как за что? За то, что не пришла к тебе, когда ты просил.
- Ах, это! Не стоит просить прощения.
- Как же не стоит? Ведь я же... Ведь ты...
Я подошел к ней, расстегнул пуговицы на пальто, снял. Под пальто у нее
был свитер и джинсы.
- Все уже прошло, - успокаивающе сказал я. - Теперь все хорошо.
- Я должна была сразу прибежать. Сразу. Все бросить и прибежать.
- Ну что ты...
- Нет! Должна была.
Меня тяготил этот разговор. Она надеется, что похнычет, покусает губки,
и ее простят навек и бесповоротно. Но мне все равно. Теперь - все равно.
Ведь я понял - благодаря кубику! - кого я люблю на самом деле.
- Ты отдала кубик Шмыгину? - неожиданно спросил я.
Она смутилась, отвернулась. Медленно села на стул.
- Ты знаешь, как страшно, - сказала наконец плачущим голосом. - Он
схватил меня за руку на улице, и не отпускал до тех пор, пока я не
согласилась его выслушать. Грязный такой, черный. Пьяный. Или нет, как
это... перегар. Да, от него разило перегаром. Он похохатывал так...
неприятно, и смотрел глумливо. Я очень испугалась. Он сказал, что сам к тебе
идти не может, что за ним следят... Я только потом поняла, что это
глупость - если за ним следят, то увидят, как он разговаривал со мной... и
все такое... Я не понимаю, зачем ему понадобилась моя помощь. Я принесла ему
кубик.
- Ты разворачивала узелок?
- Нет, что ты! Я так стремилась поскорей разделаться с этим, что сломя