"Владимир Фильчаков. Катализатор" - читать интересную книгу автора

необходимость бриться по утрам, в спешке, когда от неосторожного движения
остаются порезы на лице. Ирония судьбы - жены у меня уж нет, а привычка
бриться по вечерам осталась...
Я намылил лицо, поставил на полочку баллончик с пеной и замер: мне
показалось, что в ванную кто-то заглянул. В наступившей вдруг тишине я
отчетливо услышал, как у нашего дома бурчит в водопроводных трубах, из
неработающей вентиляции занесло обрывок какой-то популярной песенки...
- Ну, - сказал я неуверенно. - Куся, это ты?
Кстати, а где же Куся? Почему он не встретил меня, не путался под
ногами, не мяукал просительно и требовательно? Ослабевшей рукой я положил
безопасный 'Жиллетт', и вышел в комнату, чувствуя себя весьма гадко.
- Куся, рыжая сволочь, - почти шепотом произнес я, озираясь. - Ты где?
Ты что, негодяй, обиделся, что ли? Вот еще, вздумал. Вылезай!
Кот обнаружился за диваном. Он сидел в узкой щели, нахохлившись, и
глаза его совершенно безумно светились желтым светом.
- Эй, ты что? - спросил я, со страхом глядя в полутьму. - Я что-то не
понял - ты от меня спрятался, что ли?
- Мя! - сдавленно отозвался кот и показал мне свои страшные клыки.
- Ладно, ладно, - согласился я. - Хочешь сидеть - сиди. Никто не
неволит.
И тут я ясно ощутил, что сзади кто-то стоит. Сердце стукнуло в горле. Я
повернулся, чувствуя, что душа уходит прочь, кто-то выдавливает ее из меня
холодной рукой. Но никого сзади не оказалось.
- Ну, - пробормотал я, шумно выдохнув. - Ты, Куся, не дури там. Сидишь,
боишься кого-то. Ты просто сдурел, или совсем чокнулся?
Я сходил в прихожую, потрогал засов, сходил в кухню, осмотрел окно, оно
было плотно закрыто и заперто изнутри. Балконная дверь в комнате также
заперта и не могла никого пропустить. Посмеиваясь над собой и втайне стеная
от страха, я заглянул в шкаф, поворошил старые пальто. В квартире, кроме
меня и кота, никого не было.
- Вылезай, Куся, - сказал я. - Бояться отменяется.
Куся мякнул что-то непонятное и остался в щели. Мне на глаза попался
сверток. Я посмотрел на него, в нерешительности пожевал губами и быстро
развязал узелки. Кубик оказался упакованным в пергаментную бумагу, причем на
каждой грани было коряво написано: 'Не открывай!'. Когда я прикоснулся к
бумаге, и она громко хрустнула, Куся за диваном издал сдавленный вопль и
завозился, царапая когтями пол, словно пытаясь закопаться с головой.
- Эй, ты, там, - хрипло сказал я и прокашлялся. - Сиди тихо. Я и не
открываю совсем.
Я придвинул стул и сел, не сводя глаз с кубика. Миллиметров пятьдесят
на пятьдесят, не больше. Тяжелый, между прочим. А ну как - золотой?! Ну вот,
ну вот. Конечно, так сразу и золотой. Брильянтовый. Или платиновый. Надо
посмотреть. 'Не открывай', надо же! Я протянул руку и тут же отдернул ее.
Мне вдруг показалось, что как только я разверну бумагу, куб вспыхнет желтым
смертельным огнем и сожжет мне глаза.
Ну! Это с чего бы? Я решился, развернул бумагу и тихо выругался от
восторга. Передо мной лежал кубик из чистого золота, как я и предполагал.
Каждую грань делили на четыре части вдавленные линии, края куба были слегка
закруглены. Два с половиной килограмма чистого золота! Я взял кубик
дрожащими руками и принялся разглядывать. Вот так подарок от бывшего