"Владимир Фильчаков. Наваждение третьего уровня " - читать интересную книгу автора

красили, так они раз покрасят, и все, а волосы-то отрастают, и растут-то
того цвета, какие должны. В общем, не нравятся мне, когда тетки крашеные.
Почему-то.
- Чего вам, ребята?
- Да вот, - отвечаю, - пришли к директору. В школу устраиваться.
В общем, выспрашивала она, выспрашивала, почему одни, да где мама с
папой. А папы-то у нас как раз и нет. И не было никогда, вот. Ну, в общем,
через некоторое время она на нас стала смотреть с жалостью, дескать сироты,
бедненькие да несчастненькие. А мы и не сироты вовсе, у нас мама есть. Ну и
что, что она в больнице, не вечно же она там будет лежать, выйдет же
когда-нибудь. А потом тетка сказала, что сейчас директор придет, и чтобы мы
подождали. А потом еще и чаю нам предложила. Хорошая тетка оказалась, даром
что крашеная. Ну, мы чаю выпили, а тут и директор пришел... То есть пришла,
потому что это тоже тетка оказалась, пожилая такая, строгая, ну, как и
полагается директору. Та, крашеная тетка ей все про нас объяснила, директор
головой покачала и зовет нас к себе в кабинет. Ну, мы зашли, я Наташку за
руку держу, и руку ей так слегка пожимаю, дескать, помни, что я тебе
говорил. Ну, директор давай все о нас подробно выспрашивать, кто такие, да
откуда, да где учились и как учились, да какие у нас есть документы. А у нас
как раз документов-то никаких и нету, потому как из того города, где мы
раньше жили, нам драпать пришлось со всех ног, ну и, конечно, никаких
документов про учебу мы не взяли. Ну, у нас есть свидетельства о рождении, я
их на стол и выложил и руками развожу, дескать, больше ничего нету, сгорело
все при пожаре. При словах о пожаре чувствую, как Наташка напрягается. Я ей
в ответ руку пожимаю, дескать, сиди, не рыпайся, что я ей, правду, что ли,
говорить должен? От этой правды у нее ум за разум зайдет, чего доброго. Это
я директора имею в виду, конечно.
Ничего страшного, говорит директор, документы мы восстановим, пошлем
запрос в тот город, где вы раньше жили, оттуда пришлют все что нужно. А
сейчас мы определим вас в классы. Вот тут-то и начинается самое трудное. Я
говорю:
- Только нам с Наташкой нужно в один класс. И чтобы за одной партой
сидеть. Иначе мы не согласные.
- Ну, Валя, - говорит директор. - Как же я определю вас в один класс,
когда тебе тринадцать, а ей еще одиннадцати нету? Ты же большой мальчик, ты
должен понимать...
- Я понимаю, - говорю с тоской. - Только и вы нас поймите. Нам
разлучаться никак нельзя. Плохо нам бывает, если мы разлучаемся. Очень
плохо. Болеем мы. Понимаете? - А сам вижу, что она не понимает, и чувствую,
как Наташка накаляется. - Ну в виде исключения, а? - умоляю я. - В прошлой
школе нас вместе учили, и ничего. Да вы посмотрите на нас. Я всего на два
сантиметра выше Наташки, она девчонка высокая, никто и не догадается, что я
ее на два с лишним года старше.
- Да в какой же вас класс определить? Тебе надо в седьмой, а ей - в
пятый.
- А в седьмой и определите. Наташка, она умная очень, она и в седьмом
может. А то если в пятый, то мне там плохо будет. В прошлой школе мы в
седьмом учились, - вру я напропалую. - Поймите, пожалуйста. Плохо будет нам,
если раздельно. Умереть мы можем. - Зря я так сказал. Надо было давить на
жалость сиротскую, дескать не можем друг без друга, и все тут. Правду ни в