"Евгений Филенко. Ловушка для падающих звезд (Журнал "Уральский следопыт")" - читать интересную книгу автора

не фукала. А то я тебя знаю - ты рационализатор злостный... Ну скажи на
милость, на кой нам картофелесборочный комбайн, что ты из списанной "Нивы"
соорудил? Он же, язви его, бензину сколько жрет, а нам, один леший, по
осени шефов из города нагонят - они всю картошку подчистую выберут...
Вечером было совсем плохо. Девушка Света подцепила под руку местного
комбайнера Васю и, поджав свеженакрашенные губки, прошла с ним на танцы
мимо печального Тимофеева, державшего под мышкой раскуроченный
диапроектор. Сердце злостного рационализатора дробилось на мелкие
фрагменты, обливаясь при этом кровью. Но он твердо знал, что наука требует
жертв.
Так или иначе, он уже представлял себе конкретную реализацию замысла.
Вооружившись гаечным ключом, топором и паяльной лампой, он уединился в
подсобном помещении сельского общежития. Лампа горела адским синим
пламенем, чадя и воняя бензином. Диапроектор серийного производства мелко
вздрагивал, учуяв возможность внести свой вклад в научно-техническую
революцию. Топор и ключ мирно лежали на табурете, зная, что не будут
обойдены вниманием.
К полуночи каждый получил что хотел.
Лелея на простертых перед собой руках запеленатый в мешковину прибор,
возникший на обломках диапроектора, Тимофеев устремился во двор. Путь ему
освещали ясные звезды и полная луна, как никогда похожая на плохо
пропеченный блин. Тимофеев спешил испытать свое детище в полевых условиях
- иными словами, на том самом лугу, где все и началось.
Спотыкаясь на невидимых в темноте кочках и рытвинах, он достиг центра
многогектарного луга, значительно удаленного от жилых построек, что
светили в ночи кошачьими глазами окон. Тимофеева немедленно охватило
чувство нереальности происходящего. Он словно погрузился в иной мир, за
рамками которого остались лихие стройотрядовцы с бородами на скорую руку,
гитарами в наклейках и хорошими песнями на плохие стихи и бездарную
музыку, бригадир Силуков с фукающей и взбрыкивающей веялкой, комбайнер
Вася в фирменных джинсах и кирзовых сапогах военного образца. И даже
девушка Света, без которой Тимофеев не мог бы прожить и дня, если бы не
полонивший его душу демон научно-технического прогресса.
В этом ином мире существовали Тимофеев, гладко выкошенный луг, чистое
черное небо с угольками звезд и прибор, которого еще вчера не было, да и
не могло быть в самых смелых замыслах творцов современной техники.
Тимофеев расчехлил диапроектор, новое название которому не успел
придумать, и направил объективом в небеса. Затем вставил в клеммы питания
поношенную, но еще годную к употреблению батарейку "Крона" и нажал на
клавишу пуска. Тусклый луч света устремился в бездну межзвездного эфира,
где по неведомым орбитам неслись дикими табунами непуганые метеорные
потоки. В конусе этого луча, непрерывно расширяющемся, захватывающем все
больший участок неба, пространство стало поляризоваться, стекаясь
противоестественными силовыми линиями к исчезающе маленькой в масштабе
вселенной точке - самоучке-умельцу с безымянным прибором в руках посреди
сельского луга.
Что-то неуловимое изменилось в навеки, казалось бы, устоявшейся картине
звездного неба. Потрясенный Тимофеев заметил, как, внезапно дрогнула и
поползла по небосклону, явно увеличиваясь в размерах, ухмыляющаяся рожица
Луны.