"Подари мне нежность" - читать интересную книгу автора (Флетчер Донна)

Глава 10

Ощутив на губах ее вкус, Каван понял, что у него большие сложности, что нужно остановиться, не заходить дальше, прекратить это немедленно, пока он еще в состоянии и может здраво соображать. Но он отмахнулся от этих безмолвных предостережений. Да и как это сделать? Гонора его не отвергает! Она откликается нежно и целомудренно, а это только еще сильнее возбуждает.

Каван убеждал сам себя не подпускать ее ближе к себе, не давать их телам соприкоснуться. Можно просто наслаждаться поцелуем, его непорочностью. Он не знал, как отреагирует Гонора на его объятия, но сейчас его это не интересовало. Каван думал только об этом долгом поцелуе, не обращая внимания на прилив страсти к чреслам, однако отметил странное ощущение удовлетворенности, охватившее его.

Гонора расслабилась в его объятиях. Ее нежный язычок легко сплелся с его, и Каван тоже перестал торопиться. Они просто наслаждались друг другом, как наслаждаются вкусной едой или хорошим вином.

Сильный порыв ветра едва не оторвал их друг от друга. Каван крепко обнял Гонору, а она спрятала лицо у него на груди, и ее длинные волосы взметнулись, задев его щеку. Он ощутил, что Гонора дрожит, но не знал, от ветра или от поцелуя.

Ветер утих. Она посмотрела вверх, и Каван увидел в ее прелестных глазах желание. Он мог взять ее прямо здесь и сейчас, на твердой холодной земле, как поступали со своими женщинами варвары, не задумываясь, не считаясь с ними, прислушиваясь только к своему вожделению, к своей похоти.

Каван выкинул из головы эти яркие образы и молча выругался. Сначала он должен избавиться от грязи, которой насквозь пропитался у варваров. Сможет ли он хоть когда-нибудь почувствовать себя достойным стать мужем, которого заслуживает его жена, или уважаемым лидером клана, на которого надеются люди?

Каван мягко отстранил от себя Гонору.

– Нам нужно вернуться в замок, пока погода окончательно не испортилась.

Гонора стояла и молча смотрела на него.

Очевидно, она пыталась разобраться в своих чувствах. Конечно, Каван мог все ей объяснить и тем самым успокоить, но ему казалось, что он не может – или не хочет – ей довериться. Как она, такая невинная, поймет его опасения, если он и сам их не понимает?

– Я твоя жена, – повторила Гонора, как будто это могло ему помочь.

– Совсем ни к чему то и дело напоминать мне об этом. – Каван не хотел язвить, но, наверное, так будет лучше для них обоих. Она станет держаться от него на расстоянии, и он тоже, пока не почувствует, что готов и уверен в том, что станет ей хорошим мужем.

Он протянул Гоноре руку:

– Давай вернемся в замок.

– Мне помощь не нужна, – ответила она и прошла мимо него.

– Зато мне нужна, – прошептал Каван, шагая за ней следом.

Постепенно у Гоноры сложился свой распорядок дня. Она завтракала одна и очень рано, до того, как просыпались остальные обитатели замка. Если погода позволяла, шла гулять на вересковые пустоши. Если нет, уходила в мастерскую и шила там что-нибудь.

Прошло недели две после того, как муж ее поцеловал, но она по-прежнему помнила этот поцелуй. Как ни странно, он понравился Гоноре гораздо больше, чем она могла предполагать. Каван был с ней сильным, но нежным, и она ощущала незнакомое возбуждение, в котором хотела бы разобраться.

Но муж ее больше не целовал, сознательно избегая Гонору, и, что хуже всего, так и спал на твердом полу перед очагом. Она не знала, что делать и даже с кем поговорить об этом. Конечно, можно довериться Адди, но ведь она мать Кавана и посоветует быть терпеливой, как и прежде.

Как хотелось Гоноре, чтобы ее мама была жива! Она могла бы посоветоваться с ней, и мама бы непременно помогла и утешила. А здесь ее некому утешить – она так одинока!

– Я пришел поговорить со своей сестричкой. – Услышав голос Лахлана, Гонора обернулась и увидела, что он вошел в комнату для шитья и уже закрывает дверь.

Гонора с улыбкой поздоровалась с ним. Лахлан устроился на стуле справа от нее и вытянул ноги к очагу.

Лахлан, как и остальные мужчины Синклеров, был красив грубоватой красотой, но обладал определенным обаянием, чем выделялся из всех них. Гонора часто думала, что именно огонек в его карих глазах и лукавая греховная улыбка делают его таким привлекательным для женщин.

– Хороший ли муж получился из моего брата?

Этот прямой и неожиданный вопрос заставил Гонору вздрогнуть.

Лахлан пожал плечами.

– Вы проводите мало времени вдвоем, и скоро поползут слухи, а ты знаешь, что происходит, когда начинают сплетничать.

Она знала, что сплетни искажают правду. Гонора тщательно подбирала слова – обсуждать мужа с его братом казалось ей недостойным.

– Каван очень занят своими планами отыскать Ронана.

– Ты имеешь в виду его одержимость поисками Ронана?

Гонора поспешно кинулась защищать мужа:

– Он гораздо лучше тебя знает, как страдает его брат. Как же можно думать, что он не будет одержим поисками Ронана?

Лахлан кивнул:

– Это верно. Я искал тебя в надежде узнать хоть немного о моем собственном брате. Он совсем не тот, кем был когда-то. Раньше Каван часто смеялся, шутил и доверял нам с Артэром. Он любил разговаривать с отцом. А теперь он ищет одиночества, как и ты, и я хочу понять, в чем дело.

Гонора не сомневалась, что Лахлан искренне обеспокоен. Даже его озорная улыбка исчезла. И все же она не знала, как ему помочь. Хотелось бы ей самой понять своего мужа!

Гонора пожала плечами и сказала правду:

– Я не знаю.

– Так я и думал. Он избегает тебя так же, как и всех нас. – Лахлан покачал головой. – И так легко приходит в бешенство! Это совсем не похоже на Кавана. Он всегда оставался спокойным и хладнокровным и держал себя в руках даже тогда, когда все остальные орали и угрожали друг другу. А теперь его захватил гнев, и большую часть времени он орет и злится.

– Он страдал…

– Все воины раньше или позже страдают, – оскорбился Лахлан. – Каван знал это и был готов сделать все возможное, чтобы выжить и бежать.

– Я ничего не знаю о том, каково это – быть воином.

– Вот уж неправда.

Гонора посмотрела на него как на умалишенного:

– Я не воин.

Лахлан снова улыбнулся:

– Я ведь вижу, как твой отчим разговаривает с тобой и относится к тебе. Чтобы иметь дело с этим человеком, тебе приходится быть воином, и если бы мой брат не погряз так глубоко в жалости к себе, он бы и сам это заметил и понял, что за драгоценный камень достался ему в жены.

Гонора потеряла дар речи. Лахлан встал.

– Ты очень хорошая женщина, Гонора. Любой мужчина гордился бы такой женой. Надеюсь, в один прекрасный день мой тупой братец поймет это. – Он поцеловал ее в щеку. – А я горжусь тем, что могу назвать тебя сестрой.

Гонора сидела как оглушенная. Она никогда не считала себя воином и не предполагала, что Лахлан обращает на нее какое-то внимание – ведь она просто жена его брата. Он был благодарен ей за то, что она помогла ему выздороветь. Они несколько раз неплохо побеседовали, но ей и в голову не приходило, что он может проявлять к ней какой-то интерес.

И тут ее охватило чувство вины за то, что она постоянно уединяется. Это был способ уберечься от отчима – когда он ее не видит, то не может сделать больно. Похоже, она избрала такую же тактику в общении и с Каваном. Если она не попадается ему на глаза, то перестает тревожиться об их браке. Но ведь она давно не ребенок, который убегает и прячется. Она взрослая женщина и должна помнить о своем долге. Да еще и сплетни! А сплетничать начнут наверняка, если они с Каваном так и будут держаться порознь. И что тогда?

Гонора задрожала, подумав о том, что отчим все поймет. Она до сих пор боялась его сильнее, чем кого бы то ни было. Пусть она и не считает себя воином, но инстинкт выживания у нее развит неплохо. Каван должен стать ее мужем, но единственный способ добиться этого – быть ему женой.

И не важно, какой обескураживающей кажется ей эта задача, не важно, что на самом деле она предпочитает покой одиночества. Она должна выжить, и единственный способ – сделать их брак настоящим и надежным.

Гонора положила шитье в корзинку, встала, разгладила зеленую шерстяную юбку, поправила завязки на блузке, пригладила длинные черные волосы и пошла искать мужа.

Каван грохнул кулаком по столу. Крепкое дерево не треснуло и не дрогнуло. Не дрогнул и отец, сидевший напротив. Каван всегда восхищался умением отца сохранять спокойствие и держаться стойко в любых ссорах, но сегодня все было по-другому. Сегодня он хотел, чтобы отец сдался и позволил ему отправиться на поиски Ронана.

В покоях они остались с отцом вдвоем. Каван именно этого и хотел. Он не желал слышать мнение братьев, не желал, чтобы они вмешивались. Никто из них не понимает, никто и представить себе не может ужас, который сейчас переживает Ронан. И если брат скончался от ран и пыток, то он, Каван, хочет привезти домой хотя бы его тело для подобающего погребения.

– Если у меня будет достаточно людей, я смогу напасть на Мордрака и захватить его земли…

Отец прервал его:

– Нет.

– Ты боишься! – обвинил его Каван и тотчас же пожалел об этом. Отец был достойным человеком, он учил сыновей перебарывать страх, но приветствовать его и использовать против врага, как оружие.

Отец отразил его колкость, понимающе кивнув и дав разумное объяснение:

– Для нападения на Мордрака потребуется большое войско и много времени, причем придется оставить наши земли и людей без защиты. Это не мудрое решение, хотя согласиться с этим сложно, потому что я и сам хочу, чтобы Ронан вернулся домой.

– Это можно сделать…

– Нападение не останется без последствий, которые нам не нужны, – отрезал отец.

Кавану хотелось кого-нибудь ударить, так велика была его боль. Ну как же он мог вернуться домой без Ронана? Это его самый младший брат, он должен был найти его, защитить, уберечь!

– Каван, – спокойно произнес отец и жестом велел сыну сесть.

Чувствуя свое поражение, Каван опустился на один из двух стульев у стола. Он понимал, что отец прав, но легче ему от этого не стало.

– Твои братья и я никогда не прекращали искать Ронана и никогда не прекратим, но я – вождь клана и должен поступать так, как лучше клану, а не только моей семье. Ты обязан понять это, потому что однажды ты заменишь меня и будешь вынужден принимать решения, которые не всегда будут тебе нравиться. Кроме того, мы выяснили, что Мордрак мог продать Ронана.

– Когда… как… куда его увезли?!

Отец поднял вверх руку.

– Мы узнали об этом только сегодня утром.

Каван покачал головой.

– И если бы я дал тебе возможность сказать, когда ворвался в твои покои, ты бы сообщил мне об этом.

Отец подался вперед, опершись руками о стол.

– Я понимаю, что ты рвешься отыскать брата. Ты лучше всех нас знаешь, как страдает Ронан. Но ведь ты наверняка понимаешь и то, как важно поступать мудро. Под угрозой гораздо большее, чем только жизнь Ронана.

Каван не хотел слушать того, что говорил ему отец, но прекрасно его понимал. Их враг может использовать Ронана как оружие против них, ожидая, что Синклеры опрометчиво кинутся в бой, особенно сейчас, когда сам он вернулся домой. Если не продумать все как следует, они потеряют множество жизней, не говоря уже о владениях.

– Артэр отправил людей для проверки слухов. Заодно они попробуют выяснить, куда увезли Ронана, – говорил отец. – У него надежные люди. Нужно только дать им немного времени, и они скоро во всем разберутся.

– Так трудно сидеть и ничего не делать, – признался Каван.

– Воспользуйся этим временем, чтобы оправиться самому и побыть с женой. Когда придет время спасать Ронана – а оно придет, – ты отправишься вместе с братьями и освободишь его. А сейчас сходи проведай свою мать и смотри, чтобы у тебя был счастливый вид, а не то она сведет меня с ума, волнуясь о тебе.

Каван рассмеялся:

– Ты же вождь! Прикажи ей прекратить…

Отец рассмеялся еще громче:

– Приказать твоей матери?

Каван поморщился:

– Да, это я не подумал. Я поговорю с ней и постараюсь успокоить.

– А как насчет твоей жены?

Улыбка Кавана исчезла, он заметно напрягся.

– Каван! – рявкнул отец.

Каван неохотно посмотрел ему в глаза.

– Скажи мне, что вы уже скрепили брачные обеты!

Каван молчал, не отрывая взгляда от вопрошающих глаз отца.

Отец резко встал.

– Ты – следующий лэрд Синклеров. У тебя есть обязательства, и наследник – часть их. Я знаю, что ты не выбирал Гонору в жены, и мне жаль, что так получилось. Однако она твоя жена, а у тебя есть долг. Я ожидаю, что ты будешь уважать его.

– Есть ли у меня выбор хоть в чем-нибудь, особенно после возвращения домой? – спросил Каван.

– Ты будешь возглавлять этот клан, и, как я уже предупредил, тебе часто придется делать выбор. Вот и все, что тут можно сказать.

Каван язвительно рассмеялся:

– Так просто?

Отец скрестил руки на груди. Он выглядел внушительно и пугающе, как настоящий вождь клана.

– Это никогда не бывает просто, и лучше тебе так не думать. И не соверши большой ошибки – тебе необходимо сделать жену своим другом, потому что она будет рядом тогда, когда больше не останется никого. Она будет держать тебя за руку, когда необходимо, выслушивать твои жалобы, говорить правду о твоих промахах, но только одному тебе, и поддерживать тебя, когда все остальные сочтут, что ты не прав. Она твой партнер и всегда будет с тобой.

Каван помотал головой.

– Ты говоришь о любви. Но между Гонорой и мной нет любви.

– Ты не дал ей ни единой возможности.

– А теперь у меня нет выбора.

– Есть, – ответил отец.

Каван покачал головой:

– Нет, выбора у меня нет. У меня есть обязательства и долг перед кланом.

– И все равно выбор всегда остается. И когда ты это поймешь, то будешь готов возглавить клан.

– Это загадка, которую я должен разгадать, отец?

– Это простое решение для мудрого вождя.

Каван подошел к двери, распахнул ее и обернулся к отцу.

– Возможно, – произнес он, – я не мудрый вождь.