"Василий Филиппов. Юлиус Фучик ("Жизнь замечательных людей" #668) " - читать интересную книгу автора

сочетание церковных шпилей с шеренгами дымогарных труб! Теперь этот город на
западе Чехии называют "черный Пльзень". Многие улицы здесь закопчены еще
больше, чем в шахтерском городе Кладно, они черны, как уголь. Даже солнцу
трудно пробиться на лишенные зелени улицы.
В городском театре были наслышаны об актерских способностях не только
Карела, но и его сына. Юлек сразу же вышел на сцену в роли маленького эльфа
Паутинки из шекспировской сказки "Сон в летнюю ночь". Директор театра пан
Веверка разрешил ему посещать все спектакли театра, взрослые и детские.
- Помни, мальчик, слова отца наших театров - великого Тыла, - говорил
Веверка. - "Человека делает только жизнь, школа на это не способна; актера
же делает только театр, театр со всеми его страданиями и радостями, с дикими
раздорами за кулисами, с завистью из-за куска хлеба, с оправданным и
неоправданным честолюбием, с его расточительностью и нищенством, с
поэтическим, возвышающим душу, благословением и с унизительным проклятием в
обычной жизни - с овациями и свистом..."
Здесь впервые перед Юлеком открылся чудесный мир творений Шекспира,
Мольера, Шиллера и знаменитого чешского драматурга Йозефа Каэтана Тыла. В
театре была сильна драматическая труппа. Возглавлял ее выдающийся актер,
исполнитель шекспировских ролей Венделин Будил. Здесь прошло становление
выдающихся чешских актеров Вацлава Выдры, Отилии Бенешковой, Эдуарда
Когоута. Фучик, уже будучи театральным критиком, писал, что Пльзенский театр
был в это время "кузницей актеров" для пражских театров. Пльзенские актеры
доставляли мальчику истинное удовольствие. Встречаться с ними, говорить,
видеть их на сцене и в жизни - разве это не могло не увлечь мечтательного и
впечатлительного Юлека? Фучику кружил голову воздух театра. В его натуре
появилось нечто артистическое. Известный актер Ярослав Пруха вспоминал об
игре Фучика: "Этот парень обладал обстоятельной достоверностью воплощения
характера, естественностью сценического поведения, точностью взрослых".
Казалось бы, все это могло легко выработать некий театральный подход к
жизни, взгляд на нее через дымку сценической условности, даже снобизм и
высокомерие "человека от искусства".
Но жизнь брала свое. На пороге был грозный 1914 год. В театре, когда
шла пьеса Ф. Шиллера "Лагерь Валленштейна", Юлиус узнал о выстрелах в
Сараеве.
В антракте за кулисы вбежал белый как полотно пан Веверка и дрожащим
голосом крикнул:
- Господа, из Праги получено чрезвычайное известие. Сегодня утром
стреляли в престолонаследника эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу
Софи фон Готенберг. Оба убиты.

Началась зловещая дипломатическая возня в Берлине и Вене, Белграде и
Петербурге, Париже и Лондоне. Силы, давно готовые к тому, чтобы приступить к
грабительскому переделу мира, пришли в движение, каждый хотел поскорее
ринуться в схватку, но никто не решался начать первым. Правительство
Германии требовало "самым тщательным образом скрывать все, что может
возбудить подозрение, будто мы подстрекаем австрийцев к войне". Маскировка
какое-то время удавалась. Газеты писали обо всем, что угодно, только не о
том, что готовится война.
Уже ничего нельзя было скрыть, потому что вдруг всех стали интересовать
политика, дипломатические встречи и переговоры. Все бились теперь над