"Лев Иванович Филатов. Форварды " - читать интересную книгу автора

скульптурного красавца на трибунах окрещивали "дубиной", а приземистого, с
кривоватыми ножками, похожего на краба величали "красавец игрок", я наблюдал
неоднократно во время матчей юношеских команд. Потому юношеских, что здесь
идет отбор "в мастера".
У футбола собственная мера красоты и целесообразности. Он принимает
любых, не считаясь с антропометрическими и эстетическими представлениями. До
поры до времени в футбол играют все. Точнее сказать, гоняют мяч, резвятся,
азартничают, разминают косточки, дышат полной грудью. Когда же остаться
должны считанные единицы, те, что будут появляться на поле Лужников, собирая
толпы зрителей, те, чьи имена у всех на устах, и кругом только и разговоров
что об их редкостных доблестях, тут футбольные контролеры становятся
дотошными, придирчивыми, пропускают по одному, в час по чайной ложке, да еще
оглянувшись вслед, вздыхают, что дали маху, не доглядели, позволили
проникнуть лишним. Среди пропущенных мы опять-таки встретим любого - "метр с
кепкой" и гиганта, худущего и крепыша, налитого силой. Но все они,
считается, знают толк в футбольной игре, имеют для нее природные данные,
ростом и весом не обусловленные, и отнюдь не только внешние.
Расхожая фраза "неужто из ста миллионов нельзя отобрать одиннадцать
сильных футболистов?" потому и прижилась, что основана на вторичных
аргументах - выучке и усердии, а первичный - одаренность - в расчет не
берется.
Форварда называют "человек-гол". Оставим в стороне назидательные
нравоучения о том, что хорошая игра возможна при равном участии всех, что
единство обороны и атаки совершенно обязательно и неспроста именуется
"гармонией", что без надежных партнеров никому на поле подвигов совершать не
дано. Отнесем все это к разряду истин, известных каждому.
Счастливый удар форварда выделен из всего захватывающего футбольного
зрелища как жемчужина. Он поднимает на ноги в порыве ликования болельщиков,
его повторяют в разных ракурсах, с разных камер по телевидению, ловят
фотографы, описывают во всех подробностях репортеры, его переносят на схемы
и включают в учебники, о нем, если он особенно удался, вспоминают и много
лет спустя очевидцы, а сам нанесший этот удар, пока жив, готов снова, с
нарастающей картинностью рассказывать, как его угораздило ударить и попасть.
Скорее всего, гол от того высоко ценим, что он редок. Иногда
утверждают, что публика тянется на стадион смотреть голы и чем их больше,
тем полнее она удовлетворена. Думаю, что это не так. Не часто, но бывает,
что одна команда забивает в ворота другой пять, шесть, а то и больше мячей.
Какова же реакция стадиона? Первые два он примет с подобающим
воодушевлением, к третьему отнесется прохладнее, а остальные будет
сопровождать и смехом и свистом. Иные зрители и вовсе потеряют интерес -
"нечего было смотреть, обыграли как детей..." Ценители футбола взращены на
том, что гол рождается в борьбе, в преодолении, в муках и тогда-то он берет
за душу. Зрелище преодоления, когда с обеих сторон в равной мере приведены в
действие сообразительность, быстрота, ловкость, когда игроки видны и все
вместе и по одиночке, когда выпукло проявляются характеры, один на всех,
командный, и свой, особый, каждого, когда непомерно караются самые пустяшные
оплошности да еще вмешивается случай со своими жуткими шуточками, - такое
зрелище и захватывает нас полностью в часы, как мы его называем, настоящего
футбола. Оно близко нам по духу, это зрелище, оно напоминает нам все то, чем
мы сами живем за пределами стадиона, и мы жаждем, чтобы лучшие чаяния