"Самуэлла Иосифовна Фингарет. Демкая- камнерез владимирский " - читать интересную книгу автора

Аепиной дочерью, Осеневой внучкою...> - принялся выводить как положено
летописец. И пока по пергаменту расползались строки крупных и чётких букв,
великий князь Юрий обернулся к боярам, жавшимся возле стен:
- Испугались, что первого защитника и храбреца Киев лишился? Или,
напротив, рады? Ничего, дайте срок, весной возверну.
Бояре переглянулись. До весны время долгое, без малого год. За год
многое может перемениться.


Глава I. ЧУДО

- Что невесело смотришь, князь-государь Андрей Юрьевич? Раздели на
двоих кручину.
Не поворачивая головы, князь чуть скосил глаза. Боярин Яким, сын
казнённого великим князем Степана Кучки, поравнял своего Гнедка с
белоснежным Бураном. Отцы не на жизнь - на смерть враждовали. Сыновей
судьба подружила. Большой отрезок жизни отмерили они рядом, много трудных
дорог вдвоём исходили. Теперь обоим под пятьдесят.
Разговор Яким повёл осторожно, будто не от себя.
- Супруга твоя, Улита Кучковна, тревожится: не привязалась ли хворь?
<Тёмен, - говорит, - лицом стал. С самого Владимира ни со мной, ни с
сыновьями-княжичами не вымолвил слова>.
Княгиня Улита Степановна, или, как по отцу называли, Улита Кучковна,
приходилась Якиму родной сестрой. Крепкое было семейство: и братья с
сестрой, и младшие Кучковы - все друг за друга стояли.
- Вышгород с ума нейдёт, - нехотя проговорил князь Андрей.
- Да разве Вышгород в одиночку высится? Днепр ли возьми, Сулу ли,
Рось? По всем берегам протянулись валы с укреплениями. В одну только
Сулу-реку восемнадцать крепостей глядятся.
- Вышгород Киеву ближний заслон, всё равно что щит.
Князь таился. Разговор получался пустой. Говорено-переговорено было
долгими вышгородскими вечерами, что киевскую державу не уберечь от
половецкого разорения. Сула заслон поставит - разбойничьи орды прорвутся
через Трубеж. По берегам Трубежа поднимутся укрепления - под копытами
половецкой конницы степь у Днепра загудит. То и дело на сторожевых башнях
вспыхивали огни. Крепостной гарнизон спать ложился, не снимая кольчуг, не
выпуская из рук оружия. А князья, вместо того чтобы силу сплотить,
разжигали усобицы. Лютые войны велись за киевский великокняжий стол. То
Мономахова ветвь побеждала, то потомки Олега Черниговского брали верх.
Великий князь Юрий, младший сын Мономаха, сколько лет из далёкого Суздаля
к Киеву руки тянул, с родным племянником бился. Ныне киевский стол во
второй раз ему достался. Удержит надолго ли?
- По всем городам и селениям тебя, как праздника, ждали, - снова
начал Яким. Он не терял надежды вызвать князя на доверительный разговор. -
Что бояре с дворянами, что мизинные люди - рукоделы, купцы - все от
радости шапки в небо бросали, да в бубны били, да славили.
- Не меня - святыню приветствовали. - Князь указал рукой на
поспешавший впереди возок.
- Где святыня, там и сердце Руси. Каждому ясно: не с пустым ты
вернулся в Залесье, князь-государь, решил, знать, вокруг Ростова и Суздаля