"Владимир Фирсов. Ангелы неба" - читать интересную книгу автора

я познакомил его с Таней. Насколько я мог заметить, он тут же забыл о ее
существовании. Идею похода предложила именно Таня. Понятно, что отказаться я
не мог.
Сонные и небритые явились мы на место сбора как раз вовремя, чтобы успеть
полюбоваться восходом. Вся компания была уже на месте. Солнце и море быстро
сняли с нас усталость. Но конечно, даже самое несложное путешествие, в
котором принимал участие Гошка, добром кончиться не могло. На обратном пути
он о чем-то задумался на узком карнизе, и его тотчас же сшибла волна. Мы
сразу выудили его. Он был исцарапан, совсем как Машка после десяти полетов
на Карадаг. Хуже было с ногой. Она распухла в колене, и идти он не мог. К
счастью, самое трудное было позади. Мы несли его по очереди, а он смеялся и
повторял: "Битый не битого везет", - хотя был бледен, как мел.
Когда не везет, так уж во всем. В больнице Гошкины ссадины густо смазали
йодом, однако сказали, что рентген не работает и больного надо везти в
Феодосию, только не известно на чем, потому что дежурная машина не то
сломалась, не то куда-то уехала. На наше счастье, подвернулся какой-то
частник на "Волге", ехавший на Золотой пляж. Он мигом домчал нас а город, и
мы сдали Гошку в больницу. Но на следующее утро его выписали, потому что
кость оказалась цела, а с растяжением в больницу не кладут. Мы с Таней
быстро организовали такси и с помпой привезли страдальца домой.
Было восьмое сентября. Прошло больше суток с момента странного
происшествия с "Анной-Марией", о котором мы тогда еще ничего не знали. К
вечеру погода испортилась. Подул сильный ветер, набежали тучи, затем
заморосил дождь. Мы сидели за столом вокруг поющего самовара и обсуждали
Гошкино невезение, не подозревая, что главные неприятности впереди.
Мария Ивановна умела великолепно заваривать чай. Сегодня напиток ей
особенно удался, и мы не скупились на комплименты. Согретая чаем и нашими
искренними похвалами, она оттаяла окончательно.
- По-моему, только человек, совершенно равнодушный к красоте жизни, может
не любить наши места, - говорила она, и я с удивлением заметил, что ее
блеклые глаза засветились подлинным чувством. - Здешняя природа могуча и
величественна. Она - как свет радости, проникающий в самую душу.
Бесконечность моря и гордая суровость гор - это удивительное слияние двух
противоположных начал, слияние неповторимое и поэтому особенно волнующее...
Она задумалась и несколько мгновений молчала, уйдя мыслями далеко-далеко.
- И люди здесь бывали тоже неповторимые, - почти прошептала она, и мы
опустили глаза, словно увидев ненароком что- то, не предназначенное для
посторонних взглядов. - Большие люди...
Голос ее дрогнул.
- Вот вы, молодые физики, изобретатели, вы живете ясно. Для вас все в
жизни просто. Но ведь это не так! - сказала она с болью, и мы с удивлением
взглянули на нее. На мгновение нам показалось, что перед нами совсем
незнакомая женщина. Я видел, что и Гошка поражен неожиданным превращением.
Глаза ее горели. Не глядя на нас, она стала читать стихи:

Ввысь, в червленый Солнца диск - Миллионы Алых брызг! Гребней взвивы,
Струй отливы, Коней гривы, Пены взвизг!

Ее голос звучал с мрачной торжественностью, настолько диссонировавшей с
брызжущей радостью стиха, что у меня мороз пробежал по коже.