"Владимир Фирсов. Возвращение" - читать интересную книгу автора

нелепей другого. Сергей Иванович провел ладонями у его висков, словно
успокаивая. Сразу стало легче, напряжение спало, да и ученые вдруг
заулыбались.
- Война окончилась нашей полной и окончательной победой, - ясным голосом
сказал Свет. - Гитлер во время штурма Берлина отравился, его подручные были
схвачены и по приговору международного трибунала повешены. Сегодня фашизм
уничтожен на всей планете - полностью и навсегда!
- Сколько же война продолжалась? - В мыслях у Николая Тимофеевича был
полный сумбур, но одно он понимал - такие дела быстро не делаются.
- Война была долгой и кровавой. Она унесла двадцать миллионов жизней
только у нас и длилась четыре года.
- Четыре года... Так, значит, сейчас сорок пятый год? Свет отрицательно
покачал головой. - Нет, не сорок пятый. После войны прошло много времени...
Очень много...
- Какой же сейчас год? - глухо произнес Николай Тимофеевич. Перед его
глазами опять встала все та же картина: простоволосая жена, перед отъездом в
эвакуацию со слезами обнимающая его, зареванные детишки, узлы на санях с
какими-то вещами - вроде даже самовар прихватили - комья снега из-под
лошадиных копыт...
- Чуть позже я вам отвечу. А сейчас у меня самого есть к вам вопрос.
Скажите, какие из тех книг, что мы вам дали, вы успели прочитать?
- "Войну и мир" начал, первый том. - Вопрос был явно нелепый, но ответа,
видимо, очень ждали.
- Там был еще роман Герберта Уэллса...
- "Война миров"? Да я его в школе прочел. Посмотрел бы автор на нашу
войну...
- Но в той же книжке был еще один роман - "Машина времени". Его вы читали?
- Полистал только. По-моему, скукотища изрядная. - Но о чем там идет
речь, уловили? - Какую-то машину там изобрели. У нас в деревне был
тракторист безногий, так вот он себе такую сделал - с рычагами.
- Еще один вопрос. Вы Москву знаете? Бывали в ней? Николай Тимофеевич
кивнул. К сестре в Марьину Рощу он наведывался не раз, костюм в Пассаже
покупал, а в ЦУМе - патефон с пластинками. Утесов, Шульженко, Александрович,
Козин...
- Тогда посмотрите сюда, - профессор показал на стену.
И в ту же секунду стена исчезла, и за ней раскрылась Красная площадь -
красный кирпич древних зубчатых стен, мрамор Мавзолея, неподвижные фигуры
часовых. По брусчатке площади бродили веселые, необычно одетые люди, под
ногами у них сновали голуби, легкий ветер колыхал флаг над куполом дворца...
В первый момент Николай Тимофеевич решил, что это кино, но на кино это не
походило. Просто не стало стены, и он видел Красную площадь через огромный
проем. Но тут изображение стало стремительно вырастать, и вот уже перед ним
был только Мавзолей, и огромные буквы на нем - ЛЕНИН. Затем картина
сменилась, появился Большой театр, перед ним били фонтаны и тоже гуляли
веселые люди. Потом театр поехал в сторону, и Николай Тимофеевич перестал
что-либо узнавать - здания вокруг были странные, огромные, сплошь из стекла.
Опять мелькнула кремлевская стена - он словно мчался к ней через площадь,
уголком глаза отметив справа знакомые здания Манежа и университета, он тут
же забыл о них, потому что чудесным способом поднялся в воздух, перелетел
через решетку Александровского сада и замер перед языком пламени, трепещущим