Фабио Фарих, И. Даксергоф

Над снегами

Москва, 1932 год. Молодая гвардия, ОГИЗ.

ЧЕРЕЗ ТИХИЙ ОКЕАН

За двое суток нашей стоянки в Хакодате мы успели погрузить на «Литке» дополнительный зимний запас, уголь, техническое оборудование и все прочее, чуть ли не в таком же количестве, какое мы взяли уже во Владивостоке. Приходилось прямо-таки удивляться вместительности трюмов ледореза. Грузили, грузили, грузили. Все трюмы, все свободное помещение было заполнено до отказа, и все-таки оказывалось, что при желании можно было погрузить еще энное количество ящиков и тюков. Я не знаю, чем это; объяснить—хорошей ли конструкцией ледореза, или же просто ловкостью рук команды. В конце концов, глядя на погрузку, мы стали даже слегка беспокоиться. Дело в том, что под тяжестью груза «Литке» чуть ли не на наших глазах стал оседать. Расстояние от борта до воды стало не более одного метра.

Хакодате мы покинули днем 12-го числа. За те несколько дней, которые мы провели на «Литке», мы уже несколько освоились и с распорядками на его борту и с морской жизнью вообще. Вся наша жизнь протекала под аккомпанемент судовых склянок. Мы уже успели облазить весь пароход, начиная от машинного отделения и кончая капитанским мостиком. Перезнакомились со всей командой и вообще чувствовали себя совсем как дома. Единственно, к чему мы долго не могли привыкнуть, — это к судовым часам. Все время двигаясь на северо-восток, мы переходили пояса времени, и наши часы в кают-компании каждый день переводили чуть ли не на полчаса вперед.

Тихий океан нас встретил довольно неблагосклонно, не оправдывая своего названия. Стояла свежая погода и приличное волнение. Судно качало с креном до 20°, и тяжелые волны взлетали до верхней палубы. Это не было еще настоящей качкой, по мы все-таки с удовлетворением отмечали, что мы еще не сдали и, как говорят поморы, «икры не мотали».

Почти все свободное время и в особенности в такую погоду, когда носа нельзя было высунуть на палубу, мы собирались в теплой кают-компании и обсуждали возможности наших будущих полетов к «Ставрополю». Нас всех беспокоила мысль, что при тех метеорологических удовольствиях, какие! ожидаются на Чукотском побережье, и при полном незнании всех местных условий наш полет будет чрезвычайно затруднительным. Кроме того мы сильно опасались за мотор на самолете Галышева, который в спешке не успели заменить новым. Все это да еще и то, что у нас не было никаких технических оборудований для ночных полетов, давало нам неиссякаемую пищу для самых горячих споров и дебатов. Мы делали всевозможные предположения, сравнения с нашей работой на Якутской линии и доказывали друг другу, что лететь при 30° мороза или при 50° — это почти одно и то же. Наиболее ярые оптимисты пытались даже утверждать, что при крепком морозе даже спокойнее лететь и что так же совершенно безразлично, имеются ли мастерские или нет, есть ли оборудование для ночных полетов или его нет. Кончались наши горячие споры всегда тем, что кто-нибудь из нас высказывал робкую мысль, что при нашем энтузиазме можно в крайнем случае лететь и без мотора.

Ночью 15 ноября вдалеке ужо виден Петропавловский маяк, а на рассвете «Литке» уже стоял, пришвартовавшись к занесенной снегом Петропавловской набережной.