"Тибор Фишер. Коллекционная вещь" - читать интересную книгу автора

На улице я ловлю на себе злобный, полный презрения взгляд бородатого
мужчины в инвалидном кресле. Ему и в голову не приходит, что даже если бы
сам он пошел на собачьи консервы, а его инвалидную коляску переделали в
лимузин, я все равно бы стоила в тысячу раз больше той суммы, которую
выручили бы за них обоих. С украденным добром обходиться можно было бы и
повежливее.
В сущности, имеются лишь две разновидности преступников: одни воруют,
другие мочат. Третьего не дано. Борода (в списке бородатых он значится под
номером тридцать три тысячи сорок девять) совершенно невозмутим; он роется
в своем прицепе и извлекает сверхдлинную, сверхпрочную удочку, которую
ловким, выверенным движением закидывает в окно и выуживает оттуда
принадлежащий Никки старенький кассетник (который каким-то непостижимым
образом уцелел во время предыдущих "чисток").
Борода нетороплив в движениях, зато сквернословит исправно и без
перебоев. Просматривает какие-то бумаги, выбрасывает их за ненадобностью, а
затем, сложив украденное в маленький прицеп и даже не пытаясь, отъехав в
сторону, скрыться от посторонних глаз, искусно выпрастывает заднюю часть
тела из кресла и обильно, без спешки испражняется.
После чего отправляется в путь. Сперва - к газетному киоску, где
крадет газету, далее - в ближайшее кафе, где, вместо того чтобы подъехать
вплотную к пустому столику, останавливается ровно посередине, полностью
перегородив проход своим инвалидным креслом с прицепом. Ленч он заказывает,
истошно выкрикивая каждые две секунды: "Жаркое! Жаркое!" Хозяин явно видит
его не впервые; на его лице выражаются смешанные чувства: с одной стороны -
желание поскорей обслужить клиента и забыть о его существовании; с другой -
сожаление, что человечество еще не выродилось настолько, чтобы сыграть
головой Бороды в футбол. Хозяин только что получил открытку от брата,
недавно открывшего в Шропшире кафе; брат пишет, как хорошо идут у него
дела.
Борода расплачивается, и хозяин замечает, что тот недодал ему двадцать
пенсов. "Двадцать пенсов! Двадцать пенсов! Подумаешь, сумма!" Не успевает
Борода прокричать эту ламентацию дважды, как хозяин выбрасывает белый флаг.
Громкое чавканье - этим искусством Борода владеет поистине виртуозно.
Нет, такой, как он, наверняка состоит на зарплате у самого дьявола. В
газете, которую он украл, его интересуют одни некрологи. Он зачитывает их
вслух с не меньшим наслаждением, чем поглощает пищу:
- Тэк-с, кто там у нас окочурился? "Эрик Эллаби, пятидесяти шести лет,
специалист по квантовой физике... оставил двух сыновей". Кто еще? "Ариол
Травис... читал лекции по истории Ближнего Востока... скорбящие жена и
дочь". А это кто? "Капитан ВВС... в возрасте восьмидесяти одного года..." -
Радости его нет предела.
В это самое время в кафе неторопливо входит Никки. Смотрит на доску,
на которой мелом написано сегодняшнее меню. С того места, где я нахожусь,
мне виден автофургон, остановившийся ярдах в ста от кафе за рулем - седая
коротко стриженная женщина. Ники обдумывает, что бы заказать, ее взгляд
падает на прицеп, где нахожусь я и видавший виды кассетник, ее верный раб.
Принимает какое-то решение и исчезает.
Входит пара. Она - в бесформенной, под стать телу одежде. Он - лет
сорока, шевелюра напоминает разворошенный стог сена - если только бывает
стог, состоящий всего из двадцати травинок. Они заказывают чай и, когда