"Мария Луиза Фишер. Нежное насилие" - читать интересную книгу автора

что она носила, ей шло. Подруги находили, что ее изящным линиям можно только
позавидовать. А вот обнаженная она была явно худа. Так говорила и ее мама,
да и у Жан-Поля, наверное, впечатление было такое же, хотя он никогда об
этом не говорил.
При такой комплекции скоро можно будет ребра пересчитать. Вот бы
нагулять хоть чуточку тела! Конечно, не так, чтобы совсем округлиться, и уж
совсем ни к чему становиться толстой, но хоть плечи бы пополнее. Вот было бы
здорово! Но пока ничего не удается, хотя и ест, и пьет она вдосталь. Только
вот полноты это не прибавляет.
Катрин надела чулки, туфли, бюстгальтер, скользнула в расклешенную юбку
из мягкой рыжей кожи. Потом, приблизив лицо к зеркалу, с пристрастием
всмотрелась в свое отражение. "Если так пойдет дальше,- подумала она,- то
придется мне носить очки". Впрочем, это вовсе ее не пугало, а казалось даже
забавным. Зрение у нее было пока что сносное.
Чуть близорукие серые глаза, оттененные густыми черными ресницами,
казались огромными на узком лице. Несколькими быстрыми щипками Катрин
придала нужную форму поблескивающим бровям, чуть пригладила их увлажненным
средним пальцем и загнула кверху ресницы. Потом смазала губы нежно-розовой
помадой. Больше ничего и не требовалось. Ее кожа, очень чистая и от природы
белая, теперь, на исходе лета, была слегка загоревшей. Если бы Катрин
полежала на солнце, то стала бы совсем смуглой. Но она этого никогда не
делала, считая, что загар ей не идет. Раньше Катрин всегда испытывала досаду
из-за семи маленьких веснушек на переносице, которые неизменно появлялись не
позднее апреля, как бы она ни пыталась от них избавиться. Но со временем они
стали ей даже желанны, потому что нравились Жан-Полю. Она даже прекратила
всякие попытки их закрасить или запудрить.
Чуть подумав, Катрин накинула на себя объемный белый пуловер, с
красивым попугаем на груди. Глянула в зеркало: помада не стерлась. Катрин
еще раз махнула щеткой по волосам, так что теперь они обрамляли ее лицо
иссиня-черным облаком, ниспадая плавной волной на плечи и спину.
"Может быть,- подумала она, - в Дюссельдорфе подкрашу еще веки". Но она
знала, что не сделает этого, если только у Жан-Поля не будет каких-то особых
предложений насчет того, как провести вечер. Ее ясные глаза, сиявшие в
предвкушении радости встречи, были достаточно выразительны и без цветных
теней.
Перед самым открытием лавки на послеобеденную торговлю она сложила свою
сумочку, пополнив ее запасом косметики и некоторыми мелочами, которые могли
понадобиться в Дюссельдорфе, взяла пакет с недовязанной шалью, чтобы
поработать, если останется время. На кухне запаслась маслом, хлебом,
кофейным порошком и сметаной, тщательно запаковав все это в алюминиевую
фольгу.
Потом она сбежала вниз по внутренней лестнице и крикнула:
- Мама, я здесь!
В лавке уже стояла первая покупательница.
- Ты могла не торопиться,- сказала Хельга Гросманн.- Госпожа Кюблер и я
уже обо всем отлично договорились.
Покупательница, дама средних лет, улыбнулась Катрин.
- Сегодня вы опять как-то особенно привлекательны, госпожа Лессинг.
- Я только что вымыла голову.
- Моя дочь кое-куда собралась,- заметила Хельга.- Поэтому и в театр со