"Ф.Скотт Фицджеральд. Три часа между самолетами" - читать интересную книгу автора

По дороге Дональд перебирал в памяти их разговор. Его слова "на
аэродроме" доказывали, что он по-прежнему богат и респектабелен. Нэнси
одна - и это могло означать, что она теперь не очень привлекательная особа
и у нее нет друзей. Муж, возможно, в отъезде или уже спит. И может быть,
оттого, что мысленно он всегда видел ее десятилетней девочкой, упоминание
о виски покоробило его. Но он тут же с улыбкой подумал, что ведь ей уже
около тридцати.
Дорога свернула к дому, и в дверях освещенной комнаты возникла
прелестная темноволосая женщина со стаканом в руке. Он наконец воочию
увидел ее, вздрогнул и, выходя из такси, спросил:
- Миссис Гиффорд?
Она включила свет над подъездом и не отрываясь глядела на него широко
открытыми, испытующими глазами. Потом сквозь недоумение проступила улыбка.
- Дональд, это и правда ты! Как мы все меняемся. Вот это встреча!
Они вошли, перебрасываясь ничего не значащими фразами, повторяя:
"Сколько лет, сколько зим", - и у Дональда екнуло сердце. Отчасти оттого,
что ему представилась их последняя встреча, - когда она, задрав нос,
проехала мимо на велосипеде, - а отчасти из страха, что говорить будет не
о чем. Как на сборе бывших однокашников: чувствуешь, что прошлого не
вернуть, и изб всех сил скрываешь это в суете шумного веселья. Он с ужасом
понял, что эта встреча может оказаться тягостной и пустой. И очертя голову
начал:
- Ты всегда была хорошенькая. Но я не ожидал, что ты стала такая
красавица.
Это подействовало. Он вовремя сообразил, что к чему, сделал смелый
комплимент, и из скучающих друзей детства они превратились в малознакомых
людей, которые нравятся друг другу.
- Хочешь виски? - спросила она. - Нет? Не подумай, ради бога, что я пью
втихомолку, просто сегодня меня заела хандра. Я ждала мужа, а он дал
телеграмму, что задерживается на два дня. Он очень милый, Дональд, и очень
красивый. Вроде тебя, и волосы такие же, - она запнулась, - по-моему, он
увлекся кем-то в Нью-Йорке, не знаю...
- Глядя на тебя, этому не поверишь, - сказал он. - Я был женат шесть
лет и, было время, точно так же мучил себя. Но в один прекрасный день раз
и навсегда покончил с ревностью. Когда моя жена умерла, я понял, что это
было правильно. Теперь в памяти осталось только хорошее - ничто не
испорчено, не запачкано, не за что корить себя.
Она внимательно смотрела на него, участливо слушала.
- Сочувствую, - сказала она. И, выждав сколько положено, продолжала: -
Ты очень изменился. Ну-ка, повернись. Я помню, отец говорил: "У этого
парня есть голова на плечах".
- И ты не поверила?
- Нет, я задумалась. До тех пор я считала, что у всех есть голова на
плечах. Мне это запомнилось.
- А что еще тебе запомнилось? - спросил он улыбаясь.
Нэнси вдруг встала и быстро отошла на несколько шагов.
- Ну, это уже нечестно! - с упреком сказала она. - Наверное, я была
испорченной девчонкой.
- Вот уж нет, - твердо сказал он. - Знаешь, пожалуй, я все-таки выпью.
Нэнси наливала виски с содовой, все еще отвернувшись, и он сказал: