"Фридьеш Каринти. Путешествие в Фа-ре-ми-до " - читать интересную книгу автора

факторами, например светом или электричеством. Являются ли эти мысли и
чувства менее коммуникабельными, чем наши, я со своими ограниченными
познаниями установить не берусь. Убедился я со временем только в одном: они
по существу мало чем отличаются от продуктов нашего мышления, с той лишь
оговоркой, что являются, пожалуй, неизмеримо более высокими и интенсивными,
чему вряд ли следует удивляться. Ведь и нам на Земле известно, что
механизмы, сконструированные из неживой материи, гораздо эффективнее
человеческой или любой иной тягловой силы. Образование представлений,
ассоциативная способность у соль-ля-си значительно выше, быстрее и точнее,
чем у нас; что же касается их импульсивности, то характерно, что для
выражения самых простых, элементарных понятий они используют средство, к
которому мы, земляне, прибегаем лишь в исключительных случаях, когда хотим
выразить свои самые возвышенные и сложные чувства, то есть музыку. Уже одно
это свидетельствует, что мысль и чувства у соль-ля-си не столь разграничены,
как в нашей, человеческой практике.
Вряд ли читатель удивится, что первой моей мыслью после всех этих
размышлений была мысль о том, как же появляются на свет подобные существа -
ведь форма размножения, принятая у нас, в их неорганической жизни, как вы
сами понимаете, совершенно исключается. Очень скоро я получил ответ на
мучивший меня вопрос. Тот самый соль-ля-си, который поставил меня рядом с
человекообразным деревом, заметно удивился моей способности звукоподражания.
Он махнул рукой - я, пожалуй, буду и впредь употреблять это слово, - дав
понять, чтобы я поспевал за ним.
Я пошел с ним рядом и на ходу заметил, что мой спутник упорно пытается
соразмерить свой шаг с моим жалким ковылянием. Со стороны это выглядело,
должно быть, так, словно не человек управляет автомобилем, а автомобиль -
человеком. Вскоре мы подошли к воротам здания, которое ранее уже поразило
меня своим великолепием. Над воротами я увидел какие-то знаки или буквы,
написанные золотом. Впоследствии мне удалось выяснить, что на языке здешних
жителей эти знаки означали понятие "соль-ля-си-ми-ре" - соответствующий
перевод был бы примерно такой: "завод соль-ля-си", или, если угодно,
"мастерская соль-ля-си".
Переступив овальный порог, я услышал характерный гул и вибрацию. Эти
звуки усилились на мраморной балюстраде, которую мы миновали. Перед нами
сами собой распахнулись эластичные прозрачные двери, и нашему взору предстал
гигантский зал, утопающий в ослепительном солнечном свете. Я занял бы
слишком много времени, если бы решился описать то неизъяснимое
восторженно-растерянное чувство, которое охватило меня в этом зале. Пожалуй,
в чертеже или в рисунке я сумел бы лучше передать увиденное. Вдоль стен
параллельными рядами тянулись длинные мраморные столы, сплошь уставленные
бесчисленными фантастическими инструментами и приборами. Здесь были
перегонные кубы, реторты, колбы и колбочки, стекло и металл, паяльные
трубки, винты и болты, подъемные приспособления, рычаги и домкраты, весы и
безмены, различные ванночки, вакуумные установки и термокамеры,
гальваноскопы и гальванометры, лампы и патрубки, трансформаторы и
аккумуляторы, конденсаторы и изоляторы, волочильные аппараты, токарные,
шлифовальные и револьверные станки, шестеренки и подшипники, самодвижущиеся
пинцеты, дрели...
Большая часть всех этих предметов находилась в постоянном движении,
объединенная единым ритмом, питаемая невидимой и неслышно поступающей