"Кэролайн Флеминг. Смуглый венецианец." - читать интересную книгу автора

отказаться от холостяцкой жизни. Он понимал, что в один прекрасный день
ему придется жениться, хотя бы для того, чтобы продолжить род Чезаре, но
его забавляло, когда любящие мамаши, для которых так много значил титул,
старались выставить перед ним своих дочерей.
Графиню приводил в отчаянье его образ жизни. И не раз, возвратившись
домой на рассвете, граф выслушивал ее бесконечные лекции и назидания.
В восемнадцать лет Видал осиротел и неожиданно стал графом Чезаре и
главой семьи Чезаре. Но все это было в прошлом, а будущее казалось
туманным. Обретенный им опыт сослужил ему добрую службу в последующие
годы, и граф не питал иллюзий относительно мира в целом и женщин в
частности. Он научился играть в игру, которая так легко давалась его
современникам, и, в свою очередь, стал опытным игроком, подчас
неразборчивым в средствах, когда дело касалось того общества, неписаные
правила которого временами напоминали законы джунглей.
Граф вошел в маленькую переднюю, выходившую в большую светлую
комнату, обставленную как гостиная; из широких окон открывался живописный
вид тихого канала, соединявшегося с более широким, дугой огибавшим
лабиринт аллей, дворцов, площадей и рыночных пятачков.
Гостиная, обставленная темной мебелью с янтарно-желтым ковром, не
была ни современной, ни античной. Удобные, низкие, покрытые зеленым
бархатом кресла стояли рядом с образцами скульптуры, сохраненными его
бабушкой, из коллекции шедевров старинного искусства, которая давным-давно
была распродана. Здесь находились прекрасная, в полный рост, статуя
римского правителя, восхитительный мраморный рельеф из двух голов,
выполненный известным скульптором шестнадцатого века, и бюст священника, к
которому граф Чезаре питал отвращение. Стены, увешанные гобеленами,
подчеркивали нелепость современного телевизора и шкафчика с
принадлежностями для коктейля, в то время, как низкий кофейный столик был
явно французским. В стенном проеме находился откидной полированный столик,
за которым граф, когда он находился дома, и его бабушка ели. В этот ранний
час, в пять тридцать утра, он уже был накрыт для завтрака Анной,
экономкой, муж которой Джулио был мастером на все руки и выполнял
всевозможную работу во дворце. Они были единственными оставшимися слугами,
и уже приближались к возрасту, когда пора отправляться на покой. Графиня
ни за что на свете не подумала бы попросить их уйти и нанять вместо них
более молодых, ведь они служили у нее более сорока лет и знали графа
Чезаре с рождения. Граф Чезаре слегка ослабил галстук и пересек гостиную,
направляясь к двери своей спальни. Он разделся, принял душ, затем лениво
скользнул под шелковую простыню на огромную кровать, служившую их
семейству с незапамятных времен.
Граф заснул почти мгновенно и проснулся в половине двенадцатого от
того, что Анна бесцеремонно раздвинула длинные бархатные шторы, впустив
поток солнечного света. Он застонал и перевернулся на живот, спрятав лицо
в мягкие подушки.
- Анна! - воскликнул он раздраженно. - Что ты делаешь?
Маленькая, полная, добродушная Анна, одетая в привычное черное
платье, живо повернулась и весело улыбнулась ему:
- Графиня ждет. Она хочет поговорить с вами - ответила Анна, сложив
руки на белом переднике. - Она должна сказать вам что-то важное и не может
больше ждать.