"Ян Флеминг. Операция 'Шаровая молния'" - читать интересную книгу автора

- Мне кажется, сэр, вы недооцениваете благотворное влияние жара на
организм...

- Не болтай. Выпусти, говорят тебе.

Бонд посмотрел на шкалу: стрелка показывает 120. На сколько же
поставить? Максимальная отметка - двести градусов. Так он, пожалуй,
изжарится заживо. А нужно лишь наказать, не больше. Наверное, 180 будет в
самый раз. Он повернул переключатель.

- С полчасика вам будет по-настоящему жарко, сэр. А загоришься -
подавай в суд, - добавил он своим настоящим голосом и двинулся к двери.

- Тысяча фунтов, и квиты, - тихо, с ноткой отчаяния предложил граф.
Скрипнула дверь. - Десять тысяч. Ладно, пятьдесят!

Бонд плотно прикрыл за собой дверь и быстро зашагал по коридору. Сзади
приглушенно позвали на помощь. Ничего, помучается недельку в больнице -
вылечат. Но вот что не ясно: пятьдесят тысяч предлагает либо миллионер,
либо тот, кого ждет неотложное, важное дело. Чтобы просто избавиться от
боли, столько не отдашь.

Джеймс Бонд был прав. Они с Липпе схватились, как глупые дети, - и
выверенный до последней секунды заговор против западных держав сбился с
ритма.


4 "СПЕКТР"

Бульвар Османа - улица длинная и скучная, но, пожалуй, самая
благопристойная в Париже. Здесь много жилых домов - и репутация обитателей
безупречна - две церкви, небольшой музейчик, и, что вполне уместно, конторы
разнообразных благотворительных организаций. Под номером 136-бис, например,
располагается, как написано на скромно поблескивающей медной табличке.
Международная Ассоциация Сопротивления (МАС). Если вы заинтересуетесь
Ассоциацией (вы, скажем, неисправимый идеалист или, наоборот, торговец
конторской мебелью), нажмите звонок, и вам откроет самый обычный
французский консьерж. Если дело у вас серьезное, вас впустят в довольно
пыльный вестибюль, поднимут в причудливом, с виду ненадежном лифте-клетке и
подведут к высоким двойным дверям. За ними окажется большая обшарпанная
комната с грязноватыми светлыми стенами: с десяток дешевых столов, за
которыми пишут или печатают, папки для "входящего- исходящего", старинные
телефоны, каких много в этой части Парижа, картотеки с выдвинутыми ящичками
- обстановка самая типичная. Наблюдательный человек, однако, отметит, что
все служащие ровесники - всем лет тридцать-сорок - и нет среди них ни одной
женщины, хотя в любой конторе, как правило, имеются секретарши.

Встретят вас слегка настороженно, ведь в такие конторы нередко
захаживают сумасшедшие и бездельники, но быстро сообразят, что вы - человек