"Линн Флевелинг. Луна предателя" - читать интересную книгу автора

- Пожалуй. А знаешь, нас избаловало уединение. - Серегил прижался к
нему с похотливой улыбкой. - Вот увидишь, что значит оказаться в тесноте на
борту какого-нибудь корабля, рядышком с солдатами Беки. Ты еще пожалеешь,
что мы отсюда уехали, да и я тоже.
- Эй, там, готовы вы наконец? - требовательно спросила Бека, неожиданно
появляясь в дверях. Увидев их, она неуверенно замерла на пороге.
Алек отскочил от Серегила и покраснел.
- Да, капитан, мы готовы, - сказал Серегил и тихо добавил, повернувшись
к Алеку: - Что я тебе говорил?
- Прекрасно. - Бека постаралась за деловитостью скрыть собственное
смущение. - А что будет со всем этим? - Она обвела рукой комнату. За
исключением оружия и одежды, в доме все оставалось на своих местах, как и
раньше. В очаге тлели угли, на полке у окна сушилась только что вымытая
посуда.
Серегил пожал плечами и двинулся к двери.
- Кому-нибудь пригодится.
- Он все еще не носит рапиры? - когда Серегил вышел.
спросила Бека Алека,
- Не носит - со времени смерти Нисандера. Девушка печально кивнула.
- Какая жалость - такой великолепный фехтовальщик!
- Спорить с ним бесполезно, - сказал Алек, и Бека догадалась по его
тону, что эту схватку он проигрывал уже не один раз.
Наконец они двинулись по ведущей на юг дороге. Несмотря на опасения
Серегила, снова скакать рядом с Микамом было приятно. Они часто оказывались
вдвоем впереди остальных, и тогда казалось, что прежние времена вернулись:
они едут куда-то с поручением от Нисандера или из чистой удали затевают
что-то сами.
Но потом солнце зажигало серебряные нити в волосах старого друга или на
глаза попадалась негнущаяся изуродованная нога, и возбуждение Серегила
уступало место печали.
Микам не был представителем первого поколения, которое он пережил, но
опыт не делал потери более легкими. В Скале из тех тирфэйе, кого Серегил
любил, только волшебники жили долго, но даже и они могли быть убиты.
Серегил то и дело ловил на себе смущенный взгляд Микама: того тоже
преследовали подобные мысли, но, по-видимому, тирфэйе было легче принять
сложившуюся ситуацию. И именно Серегил виновато сдерживал коня, чтобы
поскорее присоединиться к Алеку, словно юноша был костром, у которого можно
отогреться.
Когда на следующий день отряд повернул на запад, дороги оказались
подсохшими, а холмы и долины сплошь усыпаны крокусами и первоцветами.
Пользуясь ясными ночами, всадники ехали допоздна и укладывались спать на
голой земле, отпустив коней пастись.
Если бы не частые встречи с военными подразделениями, движущимися в
сторону фронта, Серегил с трудом поверил бы, что на суше и на mope идут
тяжелые бои. Впрочем, разговоры с солдатами Беки скоро показали ему истинную
картину. Из десяти воинов, которых он видел раньше, уцелели всего четверо:
Сира, Тила, Тэйр и капрал Никидес. Никидес с тех пор возмужал и обзавелся
длинным белым шрамом на правой щеке. Остальные солдаты турмы были
новобранцами, призванными в армию взамен павших в битвах.
- Ну, Бека, я всегда знал, что из тебя выйдет толк, - сказал Серегил,