"Линн Флевелинг. Луна предателя" - читать интересную книгу автора

законных наследниц не так много: лишь средняя принцесса, Аралейн, -и ее
дочь. Ну, конечно, еще Клиа.
- Мне кажется, этого достаточно, - заметил Юлан.
- В мирные времена возможно, но во время войны... Так многие гибнут...
Будем надеяться, что ради благоденствия Скалы их четверка богов присмотрит
за этими женщинами с любовью.
- Я молю Ауру беречь их, - ответил Юлан и отвернулся, чтобы не показать
своего отвращения: до чего же легко эти тирфэйе прибегают к убийствам и
насилию! Кажется, собственная недолговечность порождает это мерзкое
нетерпение, столь чуждое уму ауренфэйе. - Я, как всегда, благодарен тебе за
известия и понимание, - продолжал он, все еще глядя на гавань. Свою гавань.
- Твое доверие - честь для меня, кирнари.
Юлан услышал скрип отодвигаемого кресла и шелест плаща. Когда он
наконец повернулся, Ашназаи уже не было, но футляр со свитками остался
лежать на столе.
Обойдя кресло, в котором сидел пленимарец, Юлан с трудом опустился в
другое и вытянул ноющие ноги, потом открыл футляр и вытряхнул из него
содержимое: три свитка пергамента. Один был отчетом пленимарского шпиона,
некого Урвея. Два других оказались документами, имеющими отношение к
управлению царской сокровищницей. На обоих стояли подписи Фории и покойного
скаланского наместника, благородного Бариена, а один к тому же украшала
царская печать.
Юлан внимательно прочел документы, положил их на стол и вздохнул: уже
не в первый раз у него возникло желание, чтобы так близко от Ауренена,
отделенный лишь проливом Бал, лежал не Пленимар, а Майсена или Скала.
Вечером того же дня Юлан снова сидел на балконе, но на этот раз его
гостями были трое членов лиасидра. Ужин наконец кончился, блюда унесли, и
хозяин разлил по кубкам вино. Согласно обычаю, все некоторое время молчали,
глядя, как убывающая луна плывет среди звезд. Двое из гостей Юлана явились
по его приглашению. Визит катмийки оказался для всех неожиданностью.
Благоуханный ветерок шевелил концы сенгаи, играл серебристыми волосами
Лхаар-а-Ириэль, позволяя увидеть татуировку - знаки клана Катме - на
морщинистой шее.
Ее приезд остальные встретили со смешанными чувствами. Поэтому-то
свитки Рагара Ашназаи остались лежать, запертые в кабинете хозяина. Тот
факт, что кирнари клана Катме проделала ради встречи с Юланом такой долгий
путь, казалось бы, говорил о поддержке с ее стороны, но кто может с
уверенностью сказать, что кроется за этими подведенными глазами и искусной
татуировкой?
С другими все было ясно. Элос-и-Ориан, кирнари соседнего клана Голинил,
был зятем Юлана, уступчивым и прямодушным;
он прекрасно понимал, насколько интересы Голинила сплетаются с
интересами Вирессы.
Старый Гальмин-и-Немиус, явившийся из Лапноса, привез письма, в которых
выражалась поддержка позиции Вирессы его собственным кланом и кланом Хаман.
Впрочем, здесь не все было так просто. Интересы этих двух кланов не во всем
совпадали с тем, к чему стремился Юлан, однако их кирнари голосовали, как и
он, против приема посольства Скалы. Интересно, чем бы кончилось дело, думал
Юлан, если бы скаланцы не настояли на том, чтобы привезти с собой
изгнанника, Серегила-и-Корита? Впрочем, не важно: Юлан сумеет обратить это