"Наум Давидович Фогель. Гипнотрон профессора Браилова (научно-фантастическая повесть) " - читать интересную книгу автора

ему будет предоставлена более или менее равноценная должность. К тому
времени Эмерсон уже защитил докторскую диссертацию, и с его требованиями не
могли не считаться. Он получил кафедру при университете в Вашингтоне. Теперь
можно было целиком заняться изучением физиологии головного мозга.
Еще будучи студентом, Альфред Эмерсон заинтересовался физиологией сна.
Его мечтой было найти лекарство, которое усыпляло бы наверняка, не оказывая
вредного влияния на здоровье. Молодому ученому удалось создать несколько
химических соединений барбитуровой кислоты, которые действовали значительно
лучше имеющихся снотворных медикаментов. Понимая, что он не сможет найти
абсолютно безвредное лекарство, Эмерсон оставил химию и занялся
совершенствованием недавно изобретенных аппаратов для электросна. Ему
повезло. Аппарат для электросна его конструкции выгодно отличался от других.
Эмерсон получил патент, продал его фирме, входящей в концерн Джона Митчела.
Этим дело и закончилось.
Существовавшие аппараты страдали одним и тем же недостатком: даже самые
совершенные модели были контактными. Электроды приходилось накладывать на
голову пациента. А это было в высшей степени неудобно. Идеальным был бы
аппарат, действующий на расстоянии. Над конструкцией такого аппарата и
работал в последнее время Эмерсон. Однако дело продвигалось медленно:
эксперименты требовали больших средств, а психофизиологическая лаборатория
не пользовалась вниманием администрации университета.
И вот... Нет, он родился под счастливой звездой. Сам электрический
король Америки Джон Митчел согласился финансировать исследовательскую работу
в этой области.
Сейчас, когда для Эмерсона строился специальный институт, когда
появилась возможность, не считаясь со средствами, приобретать самую дорогую
аппаратуру, взять к себе на службу инженеров-конструкторов, - он с головой
окунулся в работу. А работать Эмерсон умел.
Альфред Эмерсон прекрасно сочетал в себе качества дельца и ученого.
Впрочем, он не представлял исключения: время бескорыстного служения науке
прошло. Жизнь жестока. Отношения обнажены до предела.
На пятом курсе института он написал интересную работу о влиянии
люминала на кору головного мозга. Работа была проведена самостоятельно.
Когда она появилась в печати под двумя подписями - профессора Хигла,
руководителя кафедры, и его, Эмерсона, - Альфред возмутился. Он изорвал в
клочья ставший сразу ненавистным журнал, стучал кулаками по столу и грозил
пойти сейчас же и расквасить этому мерзавцу Хиглу его картофелеподобный нос.
Товарищи едва удержали его от безумного шага. Позже он примирился с тем, что
руководитель кафедры делил с ним лавры научных изысканий. Так делали все. И,
в конце концов, разве такое положение лишено своеобразной справедливости?
Разве изобретения инженеров, работающих на заводе, не присваивались
предпринимателями? Почему же руководители кафедр должны поступать иначе?
Позже, когда Эмерсон сам стал во главе лаборатории, он уже не считал
зазорным подписывать вместе со своими сотрудниками их научные статьи. Джим
Догерти, например, принес ему немалую славу своими изысканиями в области
физиологии коры головного мозга. Он далеко пойдет, этот Догерти. Правда,
Джим? Догерти слишком уж увлекается работами русского академика Павлова. Нет
слов, Павлов - великий экспериментатор, но... далеко не все его положения
подходят для американских ученых. С этим нужно считаться. Джим Догерти,
кроме того, страдает непозволительным вольнодумством. Он иногда высказывает