"Уильям Фолкнер. Медведь" - читать интересную книгу автора

Бун, храпящий в кухне на стуле, чтоб не проспать, разбудить его и
Маккаслина по кухонным часам и поспеть с ними за семнадцать миль в
Джефферсон к мемфисскому поезду; необъезженный техасский пестрый пони, на
которого мальчик выпросил у Маккаслина позволение и денег, и вдвоем с
Буном они купили этого дикаря на аукционе за четыре доллара семьдесят пять
центов и доставили домой, захомутав колючей проволокой меж двумя смирными
старыми кобылами (а лущеной кукурузы пони никогда не видал и принял зерна
за каких-нибудь, наверное, жучков), и, наконец (ему тогда было десять, а
Буну всю жизнь было десять), Бун сказал, что пони укрощен, и, надев ему
мешок на голову, с помощью четырех негров они завели его в оглобли старой
двуколки, впрягли, они с Буном взмостились на сиденье, Бун сказал:
"Порядок, ребята. Пускайте", и один из негров - Теннин Джим - сдернул
мешок и отскочил опрометью, и, задев за столб, в воротах слетело первое
колесо, но тут Бун схватил мальчика за шиворот и выбросил из двуколки в
кювет, так что дальнейшее он увидел урывками: второе колесо хряпнулось о
калитку, катится через двор и на веранду; обломки двуколки там и сям на
дороге; уцепившись за вожжи, Бун уносится на животе в бешено клубящуюся
пыль, и вожжи лопаются, а через два дня в семи милях от дома пойман,
наконец, и пони с остатком хомута и оголовьем уздечки на шее, как
герцогиня с двумя ожерельями сразу... Он дал Буну доллар.
- Порядок, - сказал Бун. - Зайдем, чего тебе стоять на холоду.
- Мне не холодно...
- Лимонаду выпьешь.
- Не хочу лимонаду.
Дверь захлопнулась за спиной. Солнце поднялось уже довольно высоко.
День был яркий, хотя Эш пророчил к ночи дождь. Размораживало; завтра гон
состоится. И сердце сжалось восторгом, девственным и древним, как в первый
день; пусть состарится он на охоте и ловле, никогда не покинет его это
чувство ни с чем не сравнимой причастности, смиренье и гордость. Лучше не
думать об этом. А то ноги сами рвутся бежать на вокзал, на перрон - в
первый поезд, идущий на юг; лучше не думать. Улица полна была движения.
Крупные нормандские лошади-першероны, щегольские экипажи, оттуда
высаживались мужчины в модных пальто и розовые дамы в мехах и шли в здание
вокзала (салун был всего через дом от него). Двадцать лет назад,
кавалеристом отряда Сарториса, действовавшего в составе армии Форреста,
отец его въехал в Мемфис, по главной улице и (рассказывали) прямо в холл
гостиницы Гейозо, где, развалясь в кожаных креслах, офицеры-янки
поплевывали в высокие, блестящие медью плевательницы, - и ускакал цел и
невредим...
Дверь за спиной отворилась. Тыльной стороной ладони Бун утирал губы.
- Порядок, - сказал он. - А теперь - дело делать и домой мотать.
У винокура им запаковали виски в чемодан. Где и когда Бун обзавелся еще
бутылкой - не известно. Должно быть, мистер Семс дал. (Когда прибыли в
Хоукс на закате дня, она была пуста.) Обратный поезд отходил через два
часа; от винокура, никуда не заходя, они вернулись на вокзал, как
наказывал и приказывал Буну сперва майор де Спейн, а потом Маккаслин - за
тем они и мальчика приставили. Бун почал свою бутылку в вокзальном
туалете. Человек в форменной фуражке подошел сказать, что здесь не
положено, взглянул разок на Буново лицо и промолчал. Потом в ресторане
Бун, держа стакан под столом, стал наливать, но явилась распорядительница