"Уильям Фолкнер. Волосы" - читать интересную книгу автора

и прибираться в доме.
Бывало и так, что я приеду в Джефферсон, а он уже уехал, и тогда Макси
мне рассказывает, как он стрижет эту девчонку, Сьюзен Рид, волосы ей все
подравнивает, подравнивает и зеркало держит так, чтобы ей затылок был
виден, прямо как актрисе.
- Денег он с нее не берет, - Мэтт Фокс говорит, - четвертак в кассу
выкладывает из своего кармана.
- Что ж, его дело, - Макси говорит. - Мне подавай мой четвертак. А кто
его в кассу кладет, мне дела нет.
Лет эдак через пять я, может, сказал бы: "А может, ей такая цена".
Потому - доигралась она. Так, во всяком случае, в городе говорили. Правду
говорили или нет, не знаю: ведь сплетни о девчонках да о бабах пускают по
злобе и из зависти те, кто и сам бы не прочь, да трусят согрешить, и те,
кто бы рад, да не с кем. Только он уехал в апреле, а по городу пополз слух,
мол, доигралась наконец - влипла, напилась скипидару и слегла.
Так или иначе, а на люди она не показывалась месяца три; кто говорил,
она в больнице, в Мемфисе, а когда заявилась в парикмахерскую, села в
кресло к Мэтту, хоть Пинкертон и свободен был, - она и раньше выкидывала
такие штучки, чтобы побесить его. Макси говорил: злая, тощая, краше в гроб
кладут, хоть и цветастое платье на ней, а уж намазана, надушена - срамота,
да и только, и вот сидит она у Макси в кресле, трещит, хохочет, ноги свои
длинные напоказ выставила, будто в комнате, кроме нее, и нет никого, а
Пинкертон стоит за пустым креслом и занятым прикидывается.
Случалось, меня подмывало им рассказать. Только никому я не рассказал,
кроме как Гэвину Стивенсу. Он тут, в Джефферсоне, окружной прокурор, а уж
толковый какой - не то что чинуши-законники да судейские крысы. Он Гарвард
кончил, и, когда мне здоровье отказало (я счетоводом служил в
Гордонвиллском банке, и вот здоровье мне отказало, отлежал я в больнице,
возвращался домой и в мемфисском поезде познакомился со Стивенсом), он мне
и посоветовал стать разъездным торговцем и пристроил в фирму, где я и
посейчас служу. Я ему все рассказал, еще два года назад.
- А теперь девчонка вон какую штуку выкинула, а он уже старый, где ему
другую искать, да он ее и вырастить не успеет, - говорю. - Вот выплатит он
по закладной, алабамские Старнсы тут же прикатят, заберут усадьбу, и спета
его песенка. Что он тогда делать будет, как по-вашему?
- Не знаю, - говорит Стивенс.
- Скорее всего, уедет куда глаза глядят и помрет, - говорю я.
- Скорее всего, так и будет, - говорит Стивенс.
- Что ж, - говорю, - не он первый за благородство свое поплатится.
- И умрет не он первый, - Стивенс говорит.



III


И вот на прошлой неделе я потихоньку двинул к Дивижену. Добрался туда
в среду. Вижу, дом наново выкрашен. А лавочник мне рассказывает, что на
этот раз Пинкертон последний взнос выплатил и выкупил старнсовскую
закладную.